Каждую пятницу в рубрике «Поставь мне джаз» мы публикуем плейлисты, собранные по просьбе «Джазиста» людьми разных профессий и вкусов. Тему гость определяет сам, единственное условие — никаких условий, полная творческая свобода.
Владимир Владычкин,
саксофонист, пианист, композитор,
лидер проекта SURVIVAL
Наверное, я один из тех российских музыкантов, которым очень повезло вырасти на хорошей музыке. Когда мне было лет семь-восемь, моя старшая сестра, учившаяся на эстрадно-джазовом отделении Ростовской консерватории, присылала мне аудиокассеты с альбомами «Time Is of the Essence» Майкла Брекера (который на тот момент только-только вышел), «Return of the Brecker Brothers», «The Jazz Times Superband» с участием таких гигантов, как Боб Берг, Рэнди Брекер, Деннис Чемберс и Джоуи Дефранческо, а еще записи Джеральда Олбрайта, Чика Кориа и Джеки Маклина. Мы регулярно ездили в Ростов-на-Дону на джазовые фестивали, которые тогда проходили чуть ли не каждый год, и я познакомился с легендарным оркестром Кима Назаретова и многими восходящими звездами российской джазовой сцены. Помню, какое огромное впечатление на меня произвел квартет саксофониста Андрея Мулюкина, сыгравший на фестивале один сет. Могу сказать, что это одно из лучших выступлений, на которых я когда-либо был. Впоследствии я даже нашел их концертную запись с какого-то европейского фестиваля и заслушал ее до дыр.
Если немного отмотать назад и взглянуть глубже, то всё это стало возможным только благодаря моим родителям-меломанам, которые мечтали о том, чтобы их дети занимались музыкой. Папа любит фьюжн и джаз-рок, и одним из его любимых исполнителей на тот момент был Майлз Дэвис, поэтому я с ранних лет помню обложку пластинки «Bitches Brew», напоминающую сюрреалистичные картины Сальвадора Дали или Фриды Кало. А мама тогда очень любила Эллу Фицджеральд. Разумеется, кроме джаза в доме были ритм-энд-блюзовые, поп- и рок-пластинки, но нет смысла их перечислять, да я все и не помню.
Мое обучение музыке началось с фортепиано. Звезды так сошлись, что в абсолютно академической, консервативной музыкальной школе в русской провинции мне посчастливилось попасть к прекрасному педагогу — Татьяне Александровне Ершовой, которая не только разрешала мне играть транскрипции Джерома Керна и Дюка Эллингтона, но еще и отправляла меня на региональные конкурсы, которые ежегодно проходили в Ставрополе. Уже тогда я познакомился с фортепианной джазовой и академической фактурой, что привело меня к любви к фортепиано соло и таким его мастерам, как Фред Хёрш, Брэд Мелдау, Гленн Залески и Шай Маэстро.
На саксофоне я начал заниматься, можно сказать, поздно — лет в тринадцать, и примерно в то время мне попался альбом Джона Колтрейна «Coltrane Jazz», который я слушал постоянно. Меня завораживал звук Колтрейна и его политональная игра, выходящая за рамки диатоники, — это было непривычно. Но при этом мне также нравились и смус-джазовые музыканты: Бони Джеймс, Кёрк Уэйлум, Боб Джеймс и Дэвид Сэнборн.
Потом я поступил в училище и стал слушать много Боба Берга, Боба Минцера, Майкла Брекера, биг-бэнды Гордона Гудвина, Джеральда Уилсона и других бэндлидеров. Еще в тот период я старался узнать как можно больше исполнителей и открыл для себя Ральфа Мура, Уэйна Шортера, Джо Хендерсона и Декстера Гордона. И всё было бы гладко и спокойно, если бы я не попал в существовавший тогда клуб «Олимпиада-80» на два концерта саксофониста Алексея Николаева, который жил в Америке и изредка приезжал в Россию. Услышав его, я даже хотел бросить училище, потому что оно было академическим и в нем не было эстрадного отделения. Но еще больше терзаний добавила моя любовь к группе Николая Сидоренко «Паромщик Люда», которая играла смесь эйсид-джаза и фьюжна. По составу она напоминала The Brecker Brothers, и это был невероятный состав: басист Артем Тильдиков, гитарист Александр Папий, саксофонист Олег Остапчук, трубач Костя Куликов и барабанщик Алексей Кравцов. Впоследствии группа распалась, о чем я долго и искренне жалел. Именно в то время я увлекся музыкой фьюжн и начал слушать Weather Report и Steps Ahead.
Окончив училище, я поступил в институт на эстрадное отделение, где наконец с головой окунулся в мир импровизационной музыки. Так вышло, что наличие джазового и академического образования развило во мне тягу к смешению этих направлений — музыке «третьего течения», а еще интереса к нестандартным составам, в которые входят джазовая ритм-секция и симфонический оркестр или малая симфоническая группа, состоящая из нескольких скрипок, альтов, виолончели и духовых инструментов, характерных для оркестра. Хотя некоторые считают, что «третье течение» мертво, потому что в 50–60-е годы его затмили кул и авангард, я думаю, что этот жанр так же бессмертен, как и его родители. Джаз обогащает академическую музыку импровизацией и сочными гармониями, а академическая музыка обогащает джаз богатым звучанием и композиционными приемами. У этого взаимодействия бесконечный потенциал развития, и мы видим это хотя бы на примерах Брэда Мелдау и Тиграна Амасяна, не говоря уже об артистах лейбла ECM. А среди наших музыкантов яркие представители этого направления — Игорь Яковенко, Ксения Акимова, Антон Загаров и Алексей Наджаров, но многие другие музыканты тоже экспериментируют в этой области.
Если говорить о саксофоне, то мой любимый современный мастер — Шеймус Блэйк. Это один из музыкантов, которые на первое место ставят мелодизм, не злоупотребляя техникой и стандартными приемами. При этом у него завораживающий звук, и его инструмент будто поет. Мне всегда было интересно отслеживать преемственность звучания, и я услышал огромное влияние Колтрейна на Майкла Брекера, а Майкла Брекера — на Шеймуса Блэйка. Еще я люблю Бена Уэндела — за нестандартный, абсолютно уникальный язык, причем не только исполнительский, но и композиционный. Уэндел создает музыку на стыке жанров, и в его творчестве прослеживается большое влияние академической музыки. Еще один выдающийся саксофонист — Марк Тёрнер, мастер «войсинга». Индивидуальность его стиля заключается в полном уходе от мелодических шаблонов: он строит свои сложные, неповторимые партии на основе гармонической вертикали.
Люблю я и традиционалистов: Джо Ловано, Криса Поттера, Джоэла Фрама, Джалила Шоу и приходящее им на смену молодое поколение — Чеда Лефковица-Брауна, Лукаса Пино, Иммануэля Уилкинса, Мелиссы Алданы. Этот список можно продолжать еще долго, поэтому здесь я закончу и предложу вам послушать подборку записей. Плейлист получился достаточно эклектичным, ведь я не ставил перед собой задачу оставаться в каких-то стилистических рамках, а напротив, хотел поделиться своим музыкальным опытом, отраженном и в моем собственном творчестве.
