Трубач Вячеслав Гайворонский не нуждается в особом представлении. Один из наиболее заметных деятелей «нового» джаза в 80-х – 90-х годах, композитор, педагог (к примеру, один из его учеников — известный композитор Александр Маноцков), музыкальный теоретик (автор книги о модальных системах в музыке), участник знаменитого дуэта с контрабасистом Владимиром Волковым. Гайворонский никогда не интересовался только джазом, никогда не ограничивал себя джазовой идиомой: в Ленинградской консерватории он занимался композицией под руководством Бориса Тищенко. Живой интерес к академической музыке и ее реинкарнации в рамках камерного джаза на стыке «письменной» музыки и импровизационного метода всегда был в нем силен. Письменная музыка имеет свои сильные стороны по сравнению с тотальной импровизацией: партитурный метод дозволяет совершенно другую экономику звука, скупую, элегантную, нюансированную.
В 2023 году Гайворонский выпустил замечательный альбом «MeinBach», который практически не заметили специализированные издания. Эту несправедливость я считаю нужным исправить. Безусловно, «MeinBach», как можно догадаться уже по названию, не джазовый в строгом смысле альбом — это переложения некоторых поздних произведений Иоганна Себастьяна Баха для трубы и струнного квартета. Есть элементы импровизации, есть личная герменевтика музыки великого немца, но это прежде всего письменная музыка. Для Гайворонского полифония Баха, как он рассказывает в интервью «Радио Фонтанный Дом», — это «чудо бесконечного преломления одного и того же».
В альбоме есть переложения отдельных номеров из монументального «Искусства фуги». Есть и вариация на тему из «Музыкального приношения» Баха, и импровизация на тему-автограф BACH. Ноты B, A, C, H (си-бемоль, ля, до, си-бекар) складываются в имя великого немецкого композитора. В частности, такая тема появляется у Баха в неоконченном финале «Искусства фуги», в «Contrapunctus XVIII» (где-то публикуется как «XIX») это третья тема в фуге, которая предполагалась четырехголосной. В дуэте с Волковым на знаменитом альбоме «Аванс прошлому» Гайворонский уже обращался к этой теме. Впрочем, для его творчества характерна изменчивость, текучесть, постоянная трансформация, поэтому современный подход и подход из 80-х будто бы принадлежат разным музыкантам. Общее одно — любовь и уважение к Баху и его музыке, которые Гайворонский несет сквозь всю свою жизнь.
Гайворонский деликатно вмешивается в баховский текст, когда обращается к оригинальному материалу. Линия трубы дополняет баховский материал — она не контрастирует с текстом, это скорее диалог, послание Баху от современного музыканта, попытка вписать свой голос в многоголосное и эмоционально-математическое совершенство великого барочного композитора. Впрочем, в альбоме есть также оригинальные импровизации и аллюзии на музыку Баха — скажем, «Бахиана», в которой можно расслышать интонации «Сонаты № 5 для флейты и бассо континуо ми минор», BWV 1034.
В «Искусстве фуги» — наиболее абстрактном и рациональном сочинении Баха, своеобразном творческом завещании, последней его крупной работе, которую можно исполнять на любых инструментах, — восемнадцать частей. Это четырнадцать фуг и четыре канона, которые вместе складываются в целый гармоничный космос полифонической музыки, грандиозный метафизический звуковой собор. У Гайворонского в финале альбома — «Контрапункт 18», последний, тот, который Бах не успел закончить. Что это значит? Напоминающий самый первый контрапункт по изначальному характеру проведения основной темы, восемнадцатый контрапункт будто бы возвращается к истоку, закольцовывает цикл на спирали диалектического движения. Восемнадцатый контрапункт у Гайворонского многочастный (здесь музыкант сильнее всего вмешивается в оригинальную баховскую фактуру и форму) и содержит открытый финал: «Искусство фуги» обрисовывает, как кажется, закрытый и герметичный порядок, но это не запретительная сила консервации — напротив, это опора и энергия к дальнейшему движению, которое никогда не иссякает, как движение голосов, которые могут развертываться вечно (неслучайно слово «fuga» переводится с латыни как «бег»). Появление темы BACH, как и в оригинальном «Contrapunctus XVIII», прерывает движение. Но не для тишины, как у Баха, а для спокойствия и деликатного, полного надежды хоралоподобного мажора, который уводит нас, по словам Гайворонского, в иной мир, организованный совсем по другим законам, нежели привычная нам обыденность.
В одном из интервью Вячеслав Гайворонский говорит, что создать бесчисленное количество миров, используя элементы одного языка, — тайное желание любого музыканта. На альбоме «MeinBach» как раз и происходит процесс порождения такого мира, акт креационизма. С помощью языка полифонической музыки Баха создается авторская работа, соединяющая столь отдаленные культурные миры — баховский и современный.
Слушать на Spotify | Яндекс.Музыка | YouTube
