Как наши читатели уже, должно быть, заметили, «Джазист» интересуется не только различными формами импровизационной музыки, но и тем, что вокруг. Именно для такой музыки была придумана рубрика «Особый взгляд». На примере двух альбомов одного коллектива Алексей Алексеев рассказывает о том, как сегодня изучают и переосмысливают традиционную музыку Средиземноморья. От джаза эта тема не так далека, как может показаться: ранней музыкой этого региона нередко вдохновляются современные ансамбли камерного джаза. Убедиться в этом можно, послушав плейлист, который вы найдете в конце статьи.
Музыка Средиземноморья могла бы образовать отдельный жанр, не будь она столь нахально разнообразной. Даже сам зонтичный термин «средиземноморская» кажется довольно неуклюжим: что общего между Италией, Марокко и Турцией? Как свести под одной крышей алжирский раи, болгарское пение и музыку вездесущих сефардов без прописки?
Взаимопроникновение музыкальных идей велось в Средиземноморье не менее агрессивно, чем территориальные войны. Например, до Реконкисты арабы фактически сформировали испанскую классическую музыку (тогда она называлась андалузской), а музыкальные влияния турок-османов на Балканском полуострове пережили саму Османскую империю. На фоне соседей-завоевателей неторопливые греки сумели сохранить осколки античной стабильности. Даже древнее обрядовое искусство ризитика сегодня вдохновляет местных молодых артистов. Тем интереснее наблюдать, как именно современные греческие музыканты пробуют полноценно принять идеи мультикультурализма, впитывая фолковые традиции не только доминировавших когда-то турков, но и европейских народов.
Ансамбль Ex Silentio сформировался еще в 2001 году из двадцатилетних студентов консерваторий, но от репетиций и концертов перешел к записям лишь десятилетием позже. Сразу выбрав раннюю музыку своим приоритетным интересом, коллектив не чурался и барочных изысканий, и сотрудничества с греческой певицей Савиной Яннату, переосмысливающей фолк разных периодов и регионов мира.
Результаты вылились в пару хороших, но типовых альбомов, посвященных важным средневековым композиторам Гийому Дюфаи и Раймбауту де Вакейрасу. Однако найти свой уникальный язык Ex Silentio смогли на крохотном лейбле Carpe Diem с уклоном в старинную музыку. На нем у ансамбля вышло два альбома: один в 2015-м, второй — совсем недавно.
Первый — «Mneme» — оказался одной из самых удачных в XXI веке попыток «сделать как Саваль». Для интересующихся ранней музыкой не секрет, что Жорди Саваль, бессменный лидер испанского ансамбля Hesperion и ряда других, уже полвека остается одной из ключевых фигур аутентизма в музыке. Вгрызаясь во всё новые исторические пласты и жанры, он и его команда неустанно вычерчивают берега на карте «средиземноморской музыки», полной белых пятен и недостающих фрагментов.
Греки не обладают тем же опытом, но им хватило образования и таланта проторить свою тропинку в этом едва ли исхоженном поле. Здраво решив не ограничиваться географией одного региона, ансамбль взял понемногу ото всех. На альбоме есть в меру «раскрученные» и неустаревающие песни-кантиги знаменитого испанского короля-композитора Альфонсо X. Встречается пара бойких инструментальных вещей, вроде популярного танца «Saltarello», из Лондонского/Тосканского манускрипта (важного архива средневековой итальянской музыки). Имеется также по композиции из XIV–XV веков — от анонимных сефардов, арабов и самих греков.
Восточный фолк раскрывается на альбоме особенно красиво. Ярчайшее украшение музыки Ex Silentio — голос Теодоры Баки, оперной солистки, сперва сотрудничавшей с ансамблем по дружбе, потом влившейся в него официально. Главное умение Теодоры — не пережимать техникой эмоциональность, столь важную для интерпретации ранней музыки на грани с фольклором. Поэтому во вступительной дикой «Da que deus mamou», сочиненной восемь веков назад в Пиренеях, она вовсю заигрывает с тембром пониже, с мелизмами и разве что кастаньетами в микрофон не щелкает. А в закрывающей альбом греческой балладе начинает едва ли не с шепота, дает голосу дрожать, «гулять», имитирует ближневосточное пение и к горькой кульминации практически кричит, используя всю мощь связок.
Финальная баллада «Castle of Astropalia» («Замок на Астропалии») — главная причина вообще браться за альбом и ярчайшая демонстрация, почему любому слушателю может быть интересен дайвинг в традиционную музыку. Переработка старинной народной песни оказывается 11-минутным вознесением… например, на вершину горы. Ведь Астипалея/Астропалия — это остров Додеканского архипелага в Эгейском море, и на самой вершине этого острова уже 800 лет стоит венецианский замок. Семейство Квирини, которому когда-то принадлежала крепость и весь остров, вырезали пираты, и с XVI века перестраивали замок уже турки.
Песня с этих островов, в народе известная как «Tourna» («Щучка»), про общительную девушку с блестящими глазами, существует минимум несколько столетий. Турецкий поэт Караджаоглан перевел ее на свой родной язык еще в XVII веке, где она тоже плавно влилась в море местного фольклора. Но в век сегодняшний Бака и компания не просто придают ей возвышенный тон — они вскрывают целый срез культурных пластов. Сюжет песни складывается вокруг строгих родителей (островные греки известны своими консервативными взглядами), которые читают дочери нравоучения о подобающем поведении. А по греческому преданию, остров Астипалея был создан из тела гордой девушки, отказавшей самому Посейдону. Простым жестом — сменой названия композиции — Ex Silentio как будто проводят параллели между тремя линиями: судьбой Астипалеи, судьбой венецианского рода, от которого только замок и остался, и судьбой островитян, перемалывающих в жерновах недоверия не только чужеземцев, но и собственных детей.
В песне, тем не менее, хватало не только трагизма, но и сочувствия. Эмоциональность и глубокое понимание исторического контекста — вот главные орудия Ex Silentio времен выхода «Mneme». Тем любопытнее, что ко второму полновесному альбому коллектив кардинально перенастроил оптику, через которую работал с традиционной музыкой.
Дихотомия ощущается уже на уровне альбомных названий. Мнема — это муза памяти; Лета — напротив, мифическая река забвения. Пять лет назад Ex Silentio ярко напомнили о поучительных уроках прошлого. Сегодня они заявляют, что у истории есть и оборотная, горькая сторона, про которую иногда хочется забыть, да нельзя.
Названия, похоже, вообще имеют для Ex Silentio особое значение. Через несколько дней после выхода альбома на стриминг-платформах его заглавие расширили до «Lethe (In the Courts of Orient)». Это сходу выдает основное музыкально-историческое отличие новой пластинки. «Mneme» тяготел по большей части к старинному фолку; редкие «аристократические» номера, вроде «Saltarello», тоже представляли собой заимствования у народа по части мотивов и динамики. А «Lethe» действительно сконцентрирован на музыке королевских дворов — пусть дворы эти отчасти всё еще экзотические.
Расширенное название немного лукавит — «дворами Востока» здесь дело не ограничивается, и закрывается альбом рядом французских анонимных вокальных тем. Эта небыстрая финальная часть — пожалуй, слабейшая: она едва склеивается с остальным альбомом, а поет тут чаще всего вместо Теодоры Баки вторая вокалистка, Фани Антонелу, с более привычным «барочным» голосом повыше и почти без мелизмов. Это всё еще очень красивая музыка, но довольно конвенциональная: за последние лет 30 примерно такое записывали все качественные ансамбли средневековой музыки.
Основная же часть «Lethe», несмотря на смену тематики, — всё такой же мастерский выбор старинных средиземноморских песен и мелодий. Отбирали их не только по степени известности оригиналов, но и по готовности меняться — соотнесением с более ранними, каноническими версиями исполнения.
Например, вступительная вещь «El rey de Francia» — известная баллада испанских сефардов о французском короле. Исполнение Теодоры Баки не выбивается из общего ключа предыдущих исполнений этой песни, но всё же выгодно выделяется на их фоне — она позволяет себе не ограничиваться одной высотой голоса и типичным для минора монотонным, убаюкивающим тоном. Замечательно у Ex Silentio выходит и разукрасить романс трубадура (и рыцаря-жонглера!) Раймбаута «No m’agrad» ближневосточными мотивами арабского уда.
Сердце альбома — композиции трех гостей великой некогда Турции, по тем или иным причинам писавших музыку в Стамбуле, будь то в середине XVII века или накануне Первой мировой. Первый — молдавский князь Дмитрий Кантемир, полиглот и композитор, один из самых недовоспетых петровских подданных (чьи останки, кстати, советская власть спустя 200 лет буквально выбросила на свалку). Второй — львовский дипломат Войцех Бобовски, который был пленен татарами, а позже под псевдонимом Али Уфки стал одним из важнейших культурных деятелей турецкой столицы. Еще одна фигура — таинственный грек Николаки Кеменчечи, трудившийся среди турецких друзей на рубеже XIX–XX века и почему-то не вернувшийся на родину.
Конечно, каждый из них сочинял под большим влиянием местной классической музыки, но всё же это были талантливые люди с собственным видением. Кантемир, например, вообще основал музыкальную школу в Стамбуле. Поэтому и музыка их такая разная, даже безотносительно сегодняшних аранжировок. У Кантемира — неторопливый, почти строгий «турецкий ренессанс», подчеркнутый духовыми. У Кеменчичи — обманчиво мягкие струнные, которые через пару минут пускаются в пляс, явно вдохновленный родными танцами.
Наконец, особого внимания заслуживает тягучий вокальный трек из трактата Уфки, чье творчество в 2020 году переоткрыли уже минимум во второй раз (в первый это сделала канадская группа Constantinople). «Murabba» — это обработанная народная любовная баллада, но жизнь лирического героя (или героини?) от этой любви стала невыносимой: мелькнувший локон, пламя свечи, звуки чужой речи лишь дразнят, не предлагая никакого выхода. Фактически текст описывает в нескольких метафорах, как человек буквально, не метафорически сходит с ума и начинает бояться сам себя и своих метаморфоз.
Чем не прекрасная кульминация означенной темы забвения? Грустная, протяжная, душераздирающая «Murabba» служит ключом к этому альбому, точно как «Castle of Astropalia» — к прошлому. Ведь музыка — зеркало реальности, а в реальности есть вещи, достойные и памяти, и забвения: та же любовь нередко входит в обе эти двери. Люди и их страдания (или их счастье) всегда будут оставаться в фокусе искусства, а значит, старинное искусство — это заодно и историческая терапия.
Да, на своем «придворном» альбоме Ex Silentio подрастеряли в динамике и как будто отвернулись от народных песен. Однако они стремятся напомнить не о потерях, а о приобретениях. Их задача — показать, что даже сотни лет назад именно музыка могла быть одной из тех немногих сущностей, что нас объединяют. И она остается таковой поныне.
Слушать на Apple Music | YouTube | Яндекс.Музыка
впервые вижу такой подробный разбор, спасибо