Известное выражение Телониуса Монка о том, что у фортепиано нет неправильных нот, многие технически незрелые музыканты воспринимают как индульгенцию на ошибки. Хотя сам великий пианист скорее закладывал в него иной смысл: Монк поощрял исполнителей исследовать грани инструмента, играть не по правилам, не боясь нестандартных гармонических ходов. Американский композитор иранского происхождения Хафез Модирзаде доводит этот принцип до предела и превращает его в радикальный манифест. Его новый альбом «Facets» вызывает редкую, но столь ценную реакцию девочки из бородатого анекдота — а что, так можно было? Мы все хорошо представляем, как «должно» звучать фортепиано. Но что, если оно нам ничего не должно?
Модирзаде — ненавистник равномерно темперированного строя, который на протяжении трех столетий с настойчивой подачи Баха и его «Хорошо темперированного клавира» служит в западном мире дефолтной основой для настройки фортепиано. С 1993 года, когда вышел дебют Модирзаде «In Chromodal Discourse», он скрупулезно разрабатывает теорию так называемой хромодальности, а позже и постхромодальности. Суть ее в том, чтобы вопреки колонизаторскому заявлению Киплинга свести Запад и Восток: интегрировать микротональные интервалы, свойственные восточной музыкальной традиции, в классический равномерный строй, где октаву разбивают на двенадцать тонов. Свою войну композитор ведет уже почти тридцать лет, заручившись поддержкой союзников и бывших партнеров по сцене — Дона Черри, Виджая Айера, Орнетта Коулмана. У Модирзаде солидная база в музыкознании (он профессор в Государственном университете Сан-Франциско) и логарифмическая линейка в голове, потому раз за разом он успешно доказывает своими альбомами, что его теория жизнеспособна.
Чтобы записать «Facets», Модирзаде залез в фортепиано и немного понизил восемь нот в верхнем регистре, а потом позвал трех феноменальных импровизаторов своего времени — Крис Дэвис, Тайшона Сори и Крейга Тэборна — и дал им исполнить материал, который сочинил. Все они ознакомились с партитурой заранее, а вот о том, как будет звучать инструмент, не имели ни малейшего представления. Сам Модирзаде, замечательный тенор-саксофонист, в процесс почти не вмешивается. Из восемнадцати композиций он появляется только на одиннадцати и играет нарочито мягко, удобно, в духе традиций постбопа — как фокусник, отвлекающий движениями рук от главных манипуляций.
За манипуляции, собственно, отвечают гости. Тайшон Сори, обычно перкуссионист, из них самый смелый. На «Facet Sorey» он рассыпает горстями хроматизмы и что есть силы бьет по клавишам нижнего регистра. Крейг Тэборн ведет себя как ни в чем не бывало — номера с его участием мало чем отличаются от любого другого импровизационного альбома, подписанного его именем. А вот Крис Дэвис, дважды «Восходящая звезда» издания DownBeat, сама словно перенастраивается в рамках записи. Вначале она неспешно исследует рамки системы, в которой оказалась. На «Facet 27 Light» и «Facet 28 Nora» Дэвис берет простые последовательности аккордов и подолгу прощупывает каждую ноту. Из-за особой настройки фортепиано стандартные гармонии звучат так, словно придумали их в параллельной вселенной, где эволюция пошла по иному пути. На «Facet 34 Defracted» эффект усиливается тем, что Дэвис включает, наконец, свой импровизационный движок на полную; неудобство звука множится на неудобство мелодии, но в этом хаосе вдруг обнаруживается своя красота. В основе композиции — монковские «Pannonica» и «Ask Me Now» (Крейг Тэборн дальше переиграет обе вещи еще раз), разложенные на спектр и криво преломленные в новой постхромодальной оптике.
Дэвис рассказывает: именно играя «Facet 34 Defracted» она осознала, что эксперименты Модирзаде кажутся ей знакомыми. У Монка была привычка «гнуть ноты», которую он подсмотрел у блюзовых пианистов, — зажимать две клавиши сразу в попытках поймать звук между ними. Перенастроенное фортепиано звучит так, словно всё оно существует не мимо, а между нот — странно, необычно, от своей «погнутости» приобретая особую, доселе невиданную глубину. Пожалуй, в этом наблюдении кроется главное достоинство «Facets»: при всей его головоломности и теоретизированности подхода, альбом получился трогательным, живым и по-блюзовому эмоциональным. А Модирзаде оказался не только блистательным теоретиком, но и замечательным практиком. Да, можно создать такой строй, в котором исполнитель с любым культурным бэкграундом и жанровыми предпочтениями будет чувствовать себя свободно. Да, возможно, в будущем каждый музыкант станет вычислять и подбирать такой строй персонально под себя. Да, у фортепиано, как и у других инструментов, в самом деле нет неправильных нот.
Слушать на Bandcamp | Amazon Music
