4 января пианист Джейсон Моран пришел в сделанную по последнему слову техники бруклинскую студию, через три дня закончил работу над новым материалом, еще через неделю выпустил пластинку «The Sound Will Tell You». Вряд ли Моран стремился к рекордам, но если выяснится, что быстрее него в 2021 году альбомы никто не записывал, наверняка приятно удивится.
«The Sound Will Tell You» стал для Морана седьмым релизом на собственном лейбле Yes, который он основал после окончания контракта с Blue Note. За 15 лет на Blue Note мы привыкли видеть в Моране (само)уверенную звезду с эго как у Златана Ибрагимовича. Нет, богом он себя, конечно, не называл, но тормошил заспанный американский мейнстрим по-царски: на первом же альбоме ввел в обиход слово «Gangsterism» и превратил его в свой отличительный знак; ловко жонглировал цитатами из Джеймса Пи Джонсона, Африки Бамбааты, Мухала Ричарда Адамса и Роберта Шумана; превращал страйд-пьесы Фэтса Уоллера в навороченные R&B-боевики, а во время живых выступлений нахлобучивал на себя гигантскую голову Уоллера из папье-маше. Какую бы дерзость Моран ни придумывал, в его действиях не было ни одного необдуманного шага, и даже критикам после слов о неидеальной технике игры приходилось тут же оговариваться и перенаправлять слушателей к Телониусу Монку.
В 2015 году Моран и Blue Note по-доброму разошлись: пианист понял, что нуждается в перезагрузке. Вот уже пять лет Моран выпускает новую музыку самостоятельно и как будто даже не стремится к ее распространению: альбомы выходят внезапно и без медийной поддержки, в стримингах их тоже не найти, а на Bandcamp доступ к пластинкам получают только платные подписчики. Конечно, Морана трудно назвать маргиналом — он сотрудничает с официальными институциями и является арт-директором в «Кеннеди-Центре» — но если вы вдруг захотите познакомиться с его музыкой впервые, вам порекомендуют «Modernistic» 2002 года или «Ten» 2010-го, а о новых альбомах забудут. Хотя как раз с них и стоит начинать: взять, к примеру, «BANGS», записанный с гитаристкой Мэри Халворсон и корнетистом Роном Майлзом, или концертный альбом с трио The Bandwagon «Thanksgiving at The Vanguard», или тот же последний, «The Sound Will Tell You», записанный уже в одиночку. Новый Моран звучит смелее и честнее, чем когда-либо до этого: как говорится, ловите момент, а его каталог на Blue Note (тоже великий, спору нет) никуда не денется.
Давайте вернемся к «The Sound Will Tell You». С обложки альбома, а точнее фотографии, которая эту обложку заменяет, на нас смотрит недовольное лицо Джейсона Морана со вздернутой левой бровью и чуть прикушенной губой. Кажется, Моран готов высказать (или не только высказать) раздражающему его оппоненту всё, что думает о пандемии, убийстве Джорджа Флойда и штурме Капитолия. В описании к альбому Моран признается, что писал музыку как раз во время карантина и вдохновлялся романами афроамериканской писательницы Тони Моррисон и записями хьюстонского диджея DJ Screw. С такими вводными от альбома ждешь чего-нибудь гневного и афроцентричного. На деле получается совсем иначе: с первых же аккордов «The Sound Will Tell You» обезоруживает ясной и откровенной нежностью. Моран играет тихие фортепианные этюды, отсылая то к минимализму, то к романтическим ноктюрнам, то к джазовым стандартам, и делает это с «любительской» легкостью. Здесь, конечно, не стоит забывать о тяге Морана к парадоксам: забуриться в дорогущую студию и сделать так, чтобы единственным эффектом стало подчеркнутое «размазывание» (как у DJ Screw, искусственно замедлявшего записи с 45-ти оборотов в минуту до 33-х) звука, мог только он. Но как раз эта незаконченность и создает тот обезоруживающий эффект доверия, когда вдруг начинаешь изливать душу случайному знакомому. Моран не играет интеллектуальными мускулами, не показывает технические навыки — он звучит просто, и простоте его невозможно не верить. По формальным признакам «The Sound Will Tell You» так же сложно назвать альбомом, как пост в «Телеграме» назвать журналистской статьей, но в этом, пожалуй, и есть его главное достоинство. В мире, где отсутствует объективность, а иерархии размыты, такие случайные откровения трогают сильнее всего. Моран и правда неприветливо щурится на нас с обложки, но играет так, как будто хочет сказать: «Да ладно ребята, я пошутил, давайте обнимемся». Отказать Морану в ответной эмоции — значит, расписаться в собственной черствости. Поэтому обнял, конечно.
