Импровизаторы обычно не страшатся экспериментов, ведь даже самая обычная импровизационная пьеса — уже в некотором роде плод эксперимента, чьи результаты заранее не известны. Поэтому самые необычные, эффектные сочетания тембров можно встретить как раз в свободной импровизации.
Диск Константина Сухана и Александра Чайки «Anesthesia», вышедший на лейбле Сухана On the Air, — пример такого оригинального сочетания. Константин Сухан играет на трубе и использует различные эффекты (в первую очередь, дилей — задержку) в той манере, которую можно услышать на его последних сольных альбомах. Александр Чайка, звонарь, настройщик колокольных «консолей» и изобретатель музыкальных инструментов, которого вдохновляет как малиновый звон, так и Pink Floyd или Ференц Лист, играет на инструменте, придуманном и реализованном им самим, — slide steel percussion, перкуссионной батарее с широкой палитрой звуков. Slide steel percussion, с одной стороны, действительно напоминает колокольный звон (сказывается, возможно, и манера игры Александра Чайки). С другой — заставляет вспомнить классическую оркестровую перкуссию, так как тембр инструмента всё же более сухой, чем у звонницы, атаки более явные, а затухание — быстрое. И хотя в богатстве и глубине звука он несколько теряет по сравнению с колоколом, его проще встроить в различный музыкальный контекст.
«Anesthesia», как и многие последние работы Сухана, заставляет вспомнить Терри Райли, Питера Гаммеля, Кайла Ганна и других музыкантов, которые экспериментировали с натуральным строем и создавали гипнотическую музыку, вводящую в транс — несмотря на то, что в ней нет кружащих голову пульсирующих ритмов. Хотя на «Anesthesia» обходятся без микрохроматики, использование дилея (эффекта эха) и размеренной колокольной перкуссии, создающей полное биений и отзвуков пространство, порождает напряжение, внутреннее движение, остранение звука, которое у перечисленных композиторов достигается за счет использования нетемперированного строя.
Как и органная музыка, колокольный звон — великая импровизационная традиция. Иногда обе они сходятся вместе — скажем, в знаменитой пьесе французского органиста Луи Верна «Carillon de Westminster». Звонари не импровизируют свободно: в их игре важную роль играют правила, тезаурус ритмов и мелодий. Однако же они не всегда исполняют заранее сочиненные пьесы. Как из зернышка прорастает растение с корнями, так из правил звона рождается всякий раз новая музыка, встроенная в контекст традиции. Кажется, что в силу такой важной роли правил в искусстве колокольного звона оно должно быть крайне консервативным. Однако же среди звонарей встречаются люди, склонные к музыкальным экспериментам — и Александр Чайка, безусловно, один из звонарей-авангардистов.
Анестезия обыкновенно понимается как опыт забвения. Однако в данном случае приглушенность чувств (а альбом нельзя назвать страстным — пусть даже труба иногда позволяет себе резкие артикуляции) дает возможность услышать музыку умом. Холод звука пробуждает разум — но не равнодушный механистический разум, а ищущий, живой, трепетный. «Anesthesia», как и сольное творчество Александра Чайки на лейбле «Колотон», — это музыкальные истории освобождения от случайного, наносного, чтобы найти спасительную сердцевину.
