Шведский пианист Бобо Стенсон по всем параметрам должен быть такой же звездой лейбла ECM, как его норвежские коллеги гитарист Терье Рюпдаль и саксофонист Ян Гарбарек. Но он менее известен, менее любим широкой публикой. На это есть понятные причины. В первую очередь, потому что значительную часть карьеры Стенсон работал не в качестве лидера, а в качестве сайдмена. Во вторую, потому что его собственный творческий почерк окончательно оформился довольно поздно. Тем не менее «Spheres», новый альбом его трио с басистом Андресом Йормином и барабанщиком Йоном Фельтом, — это очень хороший довод в пользу посвящения Стенсона в пантеон звезд как ECM в частности, так и современного джаза в общем.
Сначала предистория. Стенсон — ученик немецко-шведского композитора Вернера Вольфа Глазера, который, в свою очередь, был учеником Пауля Хиндемита, самого известного немецкого модерниста. Пятнадцать лет занятий с Глазером непосредственно повлияли на творческий подход Стенсона, музыка которого всегда находилась между академической композицией и джазом. Однако именно джазом пианист в юности интересовался куда больше. С первой половины 60-х он аккомпанировал заезжим звездам американского джаза на гастролях в Стокгольме. В числе тех, с кем Стенсон выступал в те годы, — Сонни Роллинз, Дон Черри, Стэн Гетц, Джордж Расселл.
В 1971 году на ECM вышел первый альбом трио Бобо Стенсона «Underwear», на котором звучат барабаны Йона Кристенсена и бас Арлида Андерсона, двух столпов классического саунда лейбла. При их же участии Стенсон и Ян Гарбарек через несколько лет записали две пластинки так называемого Jan Garbarek — Bobo Stenson Quartet, в котором оба формально были соруководителями. Одну из этих пластинок, «Witchi-Tai-To», критики практически единодушно включают в число важнейших для ECM того времени. Однако на этом сотрудничество Стенсона с компанией Манфреда Эйхера приостановилось — и надолго. Большую часть 70-х и 80-х Стенсон издавался на других лейблах и играл с музыкантами не из обоймы ECM, преимущественно работая в локальных рамках шведской джазовой и фьюжн-сцены.
Стенсон вернулся на ECM в 1990 году, но в качестве сайдмена. Вместе всё с тем же Йоном Кристенсеном и басистом Палле Даниэльссоном он составил группу Чарлза Ллойда на пластинке «Fish Out of Water», оказавшейся большим камбэком этого замечательного американского саксофониста. Можно вообще сказать, что с «Fish Out of Water» началась новая фаза творчества Ллойда, который как композитор взял курс на глубокую и в прямом смысле медитативную музыку, где одинаково хорошо слышен и американский джаз, и уроки европейского послевоенного академического авангарда. Фортепиано Стенсона, сыгравшего на следующих четырех пластинках Ллойда на ECM и активно гастролировавшего с саксофонистом на протяжении большей части 90-х, было важнейшим элементом этой плавной и звучной музыки. Если пианисту нужно было подчеркнуть лиричность мелодий Ллойда, он искусно орнаментировал их яркими точечными аккордами; если Стенсону нужно было самому зачать или продолжить мелодию, то он на полную включал свой джазовый опыт, заставляя неспешную музыку немного свинговать. Особенно мастерство шведа слышно на альбоме «Canto», конкретно — в открывающей его 16-минутной вещи «Tales of Rumi», одного из безусловных шедевров в обширной дискографии Ллойда.
Работая с Ллойдом и участвуя в записях польского трубача Томаша Станько 90-х годов, Бобо Стенсон нашел время для реанимации собственного трио. «Reflections», второй его альбом на ECM, вышел в 1996 году. На барабанах снова сыграл Йон Кристенсен, на басу — Андрес Йормин, с которым Стенсон играл вместе на многих пластинках того же Ллойда и который впоследствии стал многолетним музыкальным партнером пианиста. Более того, именно Йормин в конце концов стал основным композитором и аранжировщиком трио Бобо Стенсона, которое успело записать еще три пластинки с Йоном Кристенсеном за барабанами. На альбоме «Goodbye», вышедшем в 2005-м, Кристенсена сменил не нуждающийся в представлении гигант джазовой музыки Пол Моушн (кстати говоря, на этой записи трио исполнило свою версию «Песни о земле» Владимира Высоцкого; Йормин как аранжировщик вообще тяготеет к бардам, его любимый — кубинец Сильвио Родригес, чьи вещи басист исполнял как сольно, так и со Стенсоном). Наконец, Йон Фельт — музыкант 1979 года рождения, он сильно моложе Стенсона и Йормина, — присоединился к трио в 2007 году на альбоме «Cantando». Именно с ним окончательно сформировалось и звучание ансамбля.
Нынешний альбом «Sphere» — логическое и логичное продолжение всех пластинок трио Бобо Стенсона в этом составе, включая предыдущие «Indicum» (2012) и «Contra la indecisión» (2018). Вместе с Фельтом музыка этой группы стала куда абстрактней, более выдержанной в плане драматургии, редко достигающей чуть патетических интонаций, которые были слышны на предыдущих релизах трио. Простите за стереотип, но, слушая все четыре альбома, которые Стенсон, Йормин и Фелт записали вместе, невозможно отделаться от ощущения, будто шведские музыканты полностью приняли в самих себе свой нордический характер.
Собственно, «Sphere» — это, пожалуй, самая «нордическая» их запись. Во-первых, большая часть музыки на диске — аранжировки композиторов из стран северной Европы: Пера Нёргора, Свена-Эрика Бэка, Альфреда Янсона и Яна Сибелиуса. Во-вторых, альбом в целом сконструирован так, что для его описания лучше всего и правда подойдет фотография на обложке: прорывающийся сквозь облака удар солнечного света посреди волнующегося северного моря.
Начинается «Sphere» фактически с сюиты, с трех самых абстрактных сочинений на диске, вместе при первом прослушивании способных показаться даже не отдельными композициями, а одним потоком свободной импровизации. На четвертой вещи, «Kingdom of Coldness» Йормина, трио Стенсона переходит уже к джазовому звучанию, которое сохраняется на протяжении четырех следующих композиций. Это мелодичная, медленная и полная пространства музыка, в которой все три музыканта берут на себя поровну ответственности. Две последние композиции — Op. 40/1 Сибелиуса и реприза песни Нёргора «Ты посадишь дерево» («You Shall Plant a Tree»), также открывающей альбом, — это возвращение назад к абстракции. Будто с плоской поверхности скалистого выступа ныряешь в дикие и глубокие воды.
При всей неоднородности материала и всей неоднородности подходов к нему у трио Бобо Стенсона на «Sphere» выходит вполне закольцованное и очень связное высказывание. Можно предположить, что три части альбома — это экзистенциальная метафора: рождение, течение жизни и ее финал, за которым следует перерождение. Или путешествие — из сумрака в свет и обратно. Но вот в чем штука: таких интерпретаций может быть миллион, и любой внимательный слушатель способен предложить свою собственную. Музыка «Sphere» — это, как и вся музыка Стенсона, вещь абсолютная, лишенная программы, задающая вопросы, а не отвечающая на них. В ее загадке есть собственное очарование. Это не сухой «академизм» и не замороченный «постбоп», даже не что-то «между», а вещь в себе, узор неведомой тайны. Чтобы ее для себя решить, требуется несколько внимательных прослушиваний диска от начала до конца. В данном случае не будет просто фигурой речи сказать, что каждое из таких прослушиваний откроет новые грани, новые смыслы, новые горизонты. Горизонты, полные солнечного света, прорывающего мрак облаков.
Слушать на Spotify
