Дебютный альбом московского трио DYW, в котором играют Даниэль Измайлов (бас, электроника), Яков Наседкин (альт-саксофон, электроника) и Владимир Смирнов (ударные), назван громко. Музыканты утверждают, что эту запись люди будут слушать еще долго — как минимум, до 3020 года. Куда уж «скромной» пластинке «The Shapes of Jazz to Come» Орнетта Коулмана тягаться с такими амбициями! Особенно иронично, что, вопреки названию, музыка DYW звучит консервативно и обращена в прошлое.
Прошлого уже нет, а будущего еще нет. Эта мысль из «Исповеди» Блаженного Августина давно стала расхожей. Есть лишь бескрайнее и беспредельное море настоящего, в котором сплетены фрагменты, следы и предощущения, предвестники. Тот, кто хочет быть футуристом, должен прежде всего обладать острым чутьем — он должен распознать тончайшие биения, услышать тишайший шепот и шорох, с которым прорастает новое, а затем усилить его, превратить в гром. Футурист ищет самое малое, незаметное, чтобы утвердить настоящее в его наиболее актуальном, новом. Вот почему музыку DYW нельзя счесть футуристичной — она, как кажется, не чувствует чего-то необыкновенного, еще не ставшего, только прорастающего. Напротив, она ностальгически смешивает ориентальные фьюжн-мотивы и ритмы (которые применяли те же Mahavishnu Orchestra или Сан Ра еще полвека назад, причем в гораздо более радикальной манере) с пышной арт-роковой аранжировкой. В музыке нет каких-то ярких заявлений, достойных манифеста — если это футуристический авангард, то такой, который, вопреки утверждениям о собственном визионерстве, зачарован прошлым. Музыка во все времена прежде всего отзывается на изменения в культуре и общественном сознании. Если будущее джаза звучит как «Futurejazz», 3020 год не сильно будет отличаться от 2020-го.
С другой стороны, футуристическое и авангардное мышление часто бывали парадоксально ретроградны. Авангард отрицал завоевания Просвещения в области объективного духа и достижения прогресса, а то и саму его возможность. В этом смысле «Futurejazz», который пророчествует, что джаз через тысячу лет будет вдохновляться старинными восточными ритмами и ладами, занимается, по Эрику Хобсбауму, «изобретением традиции». И факт этот, вероятно, ускользает от самих изобретателей. Музыкантов, судя по всему, вообще не беспокоит, что они утверждают уже бывшее, что заявленные заголовком амбиции не удовлетворены. Не исключено даже, что выбрано название постфактум — как способ возможной интерпретации, попытка концептуально приукрасить альбом, ради красного словца.
Сама же музыка убедительна, монолитна и увлекательна. Чеканная ритм-секция погружает в гипнотические волны грува, а саксофон и электроника завлекают в танец пустоты и забвения. «Futurejazz» ближе к арт-року или фьюжну с характерными ориентальными элементами дезерт-рока, чем к, собственно, современному джазу. Саксофон часто позволяет себе будто пьяные, не совсем точные ноты — из-за этого атмосфера становится пряной, беспокойной; кажется, что вокруг жар и марево бескрайней пустыни, над которой уже простерла свои крылья ночь.
Отдельно хочется отметить качество записи. Несмотря на то, что коллектив записывался вживую в театральном зале столичного Центра драматургии и режиссуры, слушается она как мастерская студийная работа. Благодарить за это стоит барабанщика и руководителя нового лейбла White Paper Records Петра Отоцкого (он же, кстати, является соавтором другого громкого дебюта этого года «Drumazhur»). Ударные тут звучат особенно хорошо, причем, как говорят авторы, дело обошлось без компрессии.
Вряд ли по этому альбому можно получить представление о грядущих формах джаза, однако для своего (и нашего с вами) времени звучит он небезынтересно. Это прекрасная, технично сыгранная музыка, вдохновенная и летящая. «Futurejazz» показан всем, кому требуется зимовка в теплых краях — пусть и в виде музыкального путешествия по пустынным ландшафтам джаз-фьюжна.