Лондонский диджей и продюсер Джайлс Питерсон и его лейбл Brownswood Records продолжают извлекать из богатой на таланты земли Южной Африки новые самородки — почти как его соотечественник Сесил Роудс и компания De Beers делали это 150 лет назад с настоящими алмазами. За записями Shabaka & The Ancestors, восхитительным сборником «Indaba Is» и вышедшим этой весной альбомом пианиста Бокани Дайера «Radio Sechaba» следует очередное удивительное знакомство — ансамбль IzangoMa с его дебютной работой.
Коллектив IzangoMa образовался еще в 2016 году. Изначально это был дуэт вокалиста и мультиинструменталиста Сибусиле Кабы (на языке зулу его фамилия произносится с щелчком после первой согласной) и электронщика Эшли Кгабо, отвечавшего за драм-машины и синтезаторы. Если вы следите за происходящим на южноафриканской джазовой сцене, то имя Сибусиле Кабы, скорее всего, должно быть вам знакомо. Его можно услышать на записях барабанщика Туми Могороси, выходивших на Jazzman Records, или на спродюсированном лондонским дуэтом Coldcut альбоме группы Keleketla!, да и на упомянутом выше сборнике «Indaba Is» звучит его чудесная композиция. Когда-то Каба учился у легендарного гитариста и певца Филипа Табане, одного из участников группы Malombo Jazz Makers и изобретателя направления «маломбо», в котором корневое южноафриканское звучание смешивалось с фри-джазом. А несколько лет назад Каба помог записать альбом-посвящение Филипу Табане его сыну, перкуссионисту Табангу Табане. Говоря о своих учителях, Сибусиле также выделяет имя гитариста Мадалы Кунене.
Корневые стили народной музыки, такие как маломбо и масканди, распространенные на просторах провинции Квазулу-Натал, малой родины Сибусиле Кабы, стали важнейшими элементами творчества IzangoMa наряду с джазом. Еще одной составной частью звучания можно считать сюрреалистичную электронику — Эшли Кгабо, используя довольно примитивный инструментарий диджея, транслирует первобытные зулусские ритмы в хаос наших дней.
К записи дебютного альбома состав ансамбля разросся до пятнадцати человек и превратился в интернациональный (среди новоприбывших — несколько учеников Кабы из Мозамбика). Коллектив был усилен тремя бэк-вокалистками, мощной духовой секцией, разнообразной традиционной африканской перкуссией. Все они — мастера импровизации: музыканты IzangoMa подчеркивают спонтанную природу своего творчества. Для них важно с детской беспечностью и африканским оптимизмом погружаться самим и погружать своего слушателя в подобие шаманского трипа по временам и пространствам. Слово «шаман» здесь появилось неспроста: термин «изангома» в культуре зулусов и других народов языковой группы банту действительно имеет значение, близкое к понятиям «шаман» и «целитель». Но смысл этого явления гораздо сложнее и масштабнее. Исполнители-изангома могут как лечить болезни отдельных людей, так и помогать благополучию всего племени, направляя соплеменников на доброчестивый путь и помогая им установить связь с предками и богами.
Название альбому подарила композиция «Ngo Ma» — центральная вещь этой пластинки и в музыкальном, и в философском аспекте. Авторы трактуют эту пьесу как «вопль, обращенный к Духовной Матери, чтобы заявить ей о неправедной жизни, которой живут многие». Вопль, правда, получился довольно умиротворяющим: десятиминутный техно-фолк-госпел-блюз, гудящий басами, звучит как эпическое сказание, а Сибусиле Каба в нем предстает эдаким речистым былинником. Если вам нужны музыкальные сравнения и ориентиры, здесь их можно разглядеть предостаточно: в вихре танца IzangoMa одновременно кружатся Артур Рассел, Хью Масекела, Hieroglyphic Being, Феликс Лабанд и множество других персонажей.
Еще один масштабный трек на альбоме — мини-симфония «Mgungundlovu». Именно здесь царит «настоящий» джаз. Музыканты IzangoMa выдают четырнадцать минут полнейшего погружения в потустороннее посредством звука; результат — афро-футуризм в лучшем виде, какому позавидовали бы и Sun Ra Arkestra, и Велимир Хлебников. Выделю также урбанистическую какофонию «City Lights» и космический спиричуэл «Le Nna Mfana» с разогнанной до 180 ударов в минуту драм-машиной. Отдельно стоит упомянуть «Tribute To Johnny Dyani», эпитафию и признание в любви басисту Джонни Дьяни, еще одному великому южноафриканскому джазмену прошлого столетия, участнику коллектива The Blue Notes, вынужденному покинуть ЮАР в годы апартеида и скончавшемуся в изгнании. Этот номер становится чуть ли не единственной композицией на «Ngo Ma», где появляются минорные ноты.
Назвать «Ngo Ma» джазовым альбомом сложно, однако при определенном взгляде вполне позволительно. Джаз здесь фигурирует скорее не как форма, а как смысл. Джазовые элементы присутствуют в изобилии, но они лишь часть широкого арсенала, который использует группа. Музыканты IzangoMa тем и хороши, что умеют переплетать в своей музыке радикально противоположные составляющие: аналог с цифрой; импровизацию с запрограммированными последовательностями звуков; «низкий» и плоский, нарочито упрощенный саунд синтезаторов и драм-машин — с «высокими» джазовыми соло. Всё это пульсирует в музыке коллектива единым организмом и не позволяет усомниться в уместности и оригинальности происходящего.
