Канадский мультиинструменталист Джозеф Шабасон из числа тех джазовых аутсайдеров, которых за пределами жанра знают лучше, чем внутри. Признание пришло к нему неожиданно — в 2011 году он записал несколько софт-роковых саксофонных соло на альбоме группы Destroyer «Kaputt». Пластинка собрала восторженную критику и получила номинацию на престижную премию Polaris Music Prize. А к Шабасону, в общем-то, заурядному сессионному музыканту, выстроилась очередь поп- и рок-исполнителей, которые тоже просили «дать джаза». Он и давал, причем музыкантам далеко не последнего пошиба: его саксофон украсил записи инди-рокеров War on Drugs и Born Ruffians, поп-певицы Ханны Джорджас, даже хардкор-панков Fucked Up. Шабасон записался еще на двух альбомах Destroyer и вошел в концертный состав группы, параллельно играя синти-поп в трио DIANA. Словом, вел насыщенную жизнь на вторых ролях — пока, наконец, не решился издавать сольный материал под собственным именем.
«The Fellowship» — уже третий его альбом. Словно устав от необходимости играть по правилам других музыкантов и усиливать их творческие идеи, Шабасон каждую из своих записей делает максимально личной, про себя и свою боль. Очень удобно: и дискография, и набор дневников. На первом, «Aytche» (2017), появляется номер, посвященный сыну узника концлагеря, — дедушка и бабушка самого Шабасона тоже пережили Холокост и перебрались после войны в Канаду. Второй альбом «Anne» (2018) наполнен рассказами матери Шабасона о том, как она справляется с болезнью Паркинсона. Наконец, на «The Fellowship» он исследует свои отношения с религией. Опыт это непростой: родители Шабасона, из польских евреев, были последователями культа суфия Бавы Мухайяддина и воспитывали детей сразу в двух верах — иудаизме и исламе.
Шабасон вырос в творческой семье: мать писала картины и устраивала арт-мероприятия, отец был джазовым пианистом, играл в кавер-бэнде и однажды даже аккомпанировал выступлению участниц конкурса «Мисс Ню Торонто». Когда родители его увлеклись исламом, они одинаково горячо обсуждали Тору и Коран, ходили в синагогу и посещали маджлисы — собрания мусульман, где ведутся разговоры и обсуждения вопросов религии. Сбитый с толку этим дуализмом, Шабасон прошел все стадии религиозного самоопределения — от ежедневных молитв до алкоголизма, атеизма и стрейт-эйджизма. Но место в его жизни религия не потеряла: даже в университете он изучал не что-нибудь, а сравнительное религиоведение («Comparative World Religions» — название одного из треков с альбома «The Fellowship»). Детали эти — не просто занятные виражи биографии, а ключ к трактовке «The Fellowship», который без них рискует остаться неуслышанным и незамеченным.
Музыка Шабасона располагается где-то посередине между эмбиентом, джазом и нью-эйджем — в комнате, где собрались Джон Хасселл, Арве Хенриксен и Ларааджи, для него наверняка найдется удобное кресло. А может, даже кушетка психоаналитика, на которой еще удобнее нитку за ниткой разматывать детские воспоминания. Темы на альбоме развиваются неспешно, если вообще считать этот темп движением вперед. В открывающей «Life with My Grandparents» инструменты вступают так мягко, словно идут в бахилах по антикварному паркету. Где-то глубоко в ткани музыки утопают плохо различимые человеческие голоса. Этот прием — создавать разные текстуры, слои, перспективу — особенно удался музыканту в «The Fellowship». Тему в этой композиции сообща ведут саксофон, электрогитара и контрабас; каждый из них то ныряет глубже, отчего звук затихает, то набирает силу, проявляясь ярче и ближе к слушателю. В «13-15» всё внимание — на языческой перкуссии и отрывистых, искореженных фразах электрогитары, которая словно корчится в панической атаке. В «15-19» мерещится тень итальянского композитора Джиджи Мазина, большого любителя сочинять эфемерные треки про романтические материи вроде неба и облаков; его Шабасон, к слову, уже приглашал на прошлый альбом. Сентиментальная мелодия финальной «So Long» подчеркивается металлическим звуком маримбы.
Сразу и не припомнишь, кто из современников, тем более в джазовых кругах, обращается с ретровейв-тематикой аккуратнее и точнее, чем Джозеф Шабасон. Да, ему можно многое ставить в вину: как исполнитель он звезд с неба не хватает, музыку сочиняет композиционно простую, как три копейки — да и сколько можно жить прошлым, помилуйте. Но стоит помнить о дневниковой природе этих записей, как всё встает на место. Шабасон рассказывает о своей жизни через музыку, потому что не может иначе, — и делает это не без красоты и изящества. А в такие моменты бывает полезно просто сесть и прислушаться.
Слушать на Bandcamp | Apple Music | YouTube Music | Deezer | Яндекс.Музыка