1980-е. Брэнфорд Марсалис и его друг пианист Кенни Кёркленд летят куда-то на самолете. Куда именно, не вспомнят ни история, ни сам Марсалис, ни тем более Кёркленд, умерший еще в 1998 году. Впрочем, это не имеет значения.
Важно, что во время полета Кёркленд протягивает Марсалису наушники и говорит: «Чувак, ты должен это заценить». Марсалис соглашается — и тут же исчезает в музыке. Через пять минут Кёркленд пытается забрать наушники обратно, но в ответ получает жестикуляцию: нет-нет, я слушаю.
Слушает Марсалис альбом «My Song», записанный в 1977 году «европейским» квартетом Кита Джарретта с Яном Гарбареком, Палле Даниэльссоном и Йоном Кристенсеном. Как только самолет приземляется в очередном городе, где у Марсалиса и Кёркленда концерт, саксофонист сначала размещается в отеле, а потом идет в музыкальный магазин и покупает все имеющиеся в наличии пластинки Джарретта.
Четыре десятилетия спустя квартет Брэнфорда Марсалиса выпускает «Belonging» — полную кавер-версию альбома «европейского» состава Джарретта. Одну из композиций, «The Windup», группа исполняет на концертах уже давно; ее версия вошла в альбом «The Secret Between the Shadow and the Soul» (2018). Если копнуть еще глубже, то на «Crazy People Music» (1990) обнаружится и «Rose Petals» — пронзительная, загадочная баллада Джарретта, записанная, правда, с другим его квартетом, «американским».
«Американский» и «европейский» квартеты представляли два разных полюса деятельности Джарретта в 70-х. С Полом Моушном, Дьюи Редманом и Чарли Хейденом он продолжал — и переосмыслял — идеи Орнетта Коулмана и Пола Блея, двигаясь в русле острого, насыщенного и типично американского джаза. А с «европейским» квартетом создавал музыку на первый взгляд простую — мелодичную, почти фольклорную, кажущуюся доступной, но при этом основанную на глубокой европейской академической традиции. Нет, она тоже иногда уходила в сложность, но эта сложность оставалась неочевидной, подспудной.
Интересно, что для Марсалиса творчество именно «европейского» квартета оказывается настолько важным, что он полностью исполняет «Belonging». Это, между прочим, человек, который до этого переигрывал «A Love Supreme» — один из самых американских, чернокожих альбомов. Человек, который прямо говорит в своих интервью, что Роберт Гласпер и Камаси Вашингтон не джазисты, потому что у них нет корневого джазового словаря. В конце концов, человек из специфической новоорлеанской семьи, которую потоки американской истории наделили статусом героических носителей джазовой традиции.
Именно это противоречие дает ключ к прочтению альбома. Марсалис знает эту музыку как свои пять пальцев. И хотя его интерпретация полна уважения к оригиналу, всё равно ощущается, что с музыкой Марсалис поигрался и дал своим партнерам побыть самими собой.
Оригинальная пластинка Джарретта местами звучала минималистично: так, «Spiral Dance» и заглавная композиция — это скорее законченные эскизы, чем развернутые полотна. Джарретт и Гарбарек давали себе простор, но не расплескивались. Ритм-секция — Даниэльссон и Кристенсен — даже в фанковых вещах вроде «’Long As You Know You’re Living Yours» сохраняла европейскую камерность, а не нащупывала по-настоящему чернокожую подоплеку музыки.
У Марсалиса всё иначе. Уже в «Spiral Dance» чувствуется напряженный, плотный американский фанк: послушайте, как взаимодействуют контрабасист Эрик Риверс и барабанщик Джастин Фолкнер, выписывающий грациозные, энергичные барабанные перебивки. А в той же «’Long As You Know You’re Living Yours» проявляется не только фанк, но и ощутимый слой госпела, без которого, кстати, музыку Джарретта представить вообще невозможно. А «The Windup» и вовсе становится веселой, телесной пьесой — может быть, не совсем буйной (поскольку по статусу Марсалису и его группе буйство не положено), но гораздо более живой и теплой, чем сдержанный и даже несколько вышколенный оригинал.
Сам Марсалис особенно силен в балладах. В «Blossom» Гарбарек звучал отстраненно. Марсалис же подходит к ней как солист, который решает рассказать долгую историю — и медленно, эмпатично, эмоционально движется по хронологии ее событий, чтобы в конце поставить точку.
Несколько слов стоит сказать о пианисте Джоуи Калдераццо. Ему, пожалуй, досталась самая сложная роль — интерпретировать Джарретта. Он сознательно уходит в тень, ограничиваясь лишь несколькими яркими выходами и по большей части берет на себя функцию аккомпаниатора, а не равноправного солиста. В «Blossom», например, соло Калдераццо длится всего лишь с десяток-другой тактов — и в основном он плетет изящные музыкальные узоры вокруг саксофона Марсалиса.
В манере игры и звучании Калдераццо, конечно, очень мало Джарретта — всё-таки таких всесторонних, способных соединить несоединяемое пианистов нет, — но именно его размашистые импрессионистские аккорды проводят мост между этой версией «Belonging» и академической музыкой.
Разве что одно в альбоме Марсалиса способно вызвать вопрос: зачем его слушать кому-то, кроме а) фанатов Джарретта и б) поклонников самого Марсалиса? Этот диск требует вдумчивости. Его нужно слушать вместе с оригиналом — сопоставляя, замечая оттенки, вчитываясь в нюансы. Это безупречно сыгранная, личная, уважительная, мастерская работа — но не настолько дерзкая или радикальная, чтобы вытеснить из памяти пластинку Джарретта. И не настолько самостоятельная, чтобы полностью перехватить инициативу.
Слушать на ЗВУК | Яндекс.Музыка
