Когда-то давно Аркадий Фимович Шилклопер сделал невероятно удачный выбор, взявшись за валторну. Если отбросить в сторону всё, что может быть сказано о личном таланте музыканта и его технических навыках (а тут можно сказать очень многое!) останется еще и фундамент — само звучание того, на чем он реализует талант и показывает технику. Валторна, магией которой Шилклопер столь органично окутал не менее значимые для него альпийский рог и кулохорн, обладает очень необычным свойством: ее часто называют самым близким к человеческому голосу инструментом. Она эволюционирует не так, как инструмент в руках человека, а так, как эволюционирует сам этот человек.
Большинству духовых с годами «положено» пройти от юношеского становления через зрелость к неизбежному угасанию, и многие саксофонисты и трубачи в какой-то момент перестают играть, признавая естественные трансформации своей физиологии. Не связанные с дыханием инструменты — что гитары, что ударные, что клавишные — почти обязательно ведут артистов к неким техническим вершинам, после которых с возрастом наступает немногословная мудрость. Как в том самом хрестоматийном анекдоте об играющем одну ноту блюзмене, который эту мудрость «уже нашел».
А валторна, не предполагающая цирковых фокусов со звукоизвлечением и космических скоростей фразировки, работает иначе: ее содержательная и техническая зрелость наступают одновременно. Достигнув с ней своей персональной вершины, исполнителю потом не нужно искать новых форматов, спускаться с вершины вниз в поисках нового дыхания, пересматривать ценности. На этой вершине можно просто оставаться, и это удивительный феномен.
Возможно, конечно, что так работает исключительно валторна Шилклопера — или даже просто сам Шилклопер. В конце концов, так ли много мы слышали импровизирующих джазовых валторнистов, чтобы делать совсем уж глобальные выводы? Но факт остается фактом: сформировав свой почерк уже несколько десятилетий назад, Аркадий умудряется идти по выбранному пути ни на йоту не опуская планки. У него просто нет проходных альбомов, и всё. Сколько-то зная его творчество, начинаешь ловить себя на мысли, что нет принципиальной разницы между Шилклопером сегодняшним и Шилклопером тридцатилетней давности: он… прекрасен. Всегда интеллигентен, всегда провокационно-ироничен, всегда ярок в подаче материала, всегда по-хорошему заковырист и виртуозен, всегда светел и открыт, и в его музыке всегда — что бы он ни исполнял, с кем бы он ни играл! — есть академическая «порода».
В оркестре Башкирской государственной филармонии под управлением Олега Касимова Шилклопер нашел себе прекрасного партнера. В каком-то смысле этот творческий симбиоз напоминает работу биг-бэнда с сильными эстрадными вокалистами вроде Синатры или Беннетта: аристократически изящная фигура фронтмена оказывается здесь и не растворенной в оркестре, и не подавляющей его до состояния безымянности. Фронтмен уравновешивает оркестр во всей полноте, и именно это — здорово. Аркадий не соревнуется в своих соло с отдельными участниками биг-бэнда БГФ, но и они ни в малейшей степени не выглядят обычными ремесленниками, которым выпал шанс записаться с мастером.
Олег Касимов тонко и умно подает весь своей оркестр как один-единственный инструмент, создающий Шилклоперу равноправный голос в дуэте; его солисты, выдающие свое самое лучшее, наделяют этот инструмент тем же разнообразием красок, которые есть у валторны, кулохорна и альпийского рога в руках Аркадия. Именно этим и силен альбом: строгий, точный, педантичный, по-британски чуть высокомерный и с иронически поднятой бровью демонстрирующий ответственную самодисциплину оркестр отливает в железобетоне крепчайшее вертикальное основание, вокруг которого Шилклопер наматывает свои идеи, возможности, незамутненную радость от жизни и безусловную широту влияний. Вслушайтесь. В оркестровых тутти пьесы «Alpine Sketch» есть мягкий отголосок того, как в нашей бунтарской юности звучали уже старомодные, но всё еще любимые «Битлз». Из «Tribute» внезапно пахнёт лирической рок-балладой образца семидесятых, когда уже начавшие матереть герои рок-н-ролла вдруг вспоминают о материнских колыбельных. «Crested Butte Mountain» одновременно напомнит и о фольклорных пасторалях и акварелях, и о серьезных академических композиторах, насупившихся под косматыми бровями.
«Песни китов» — это хорошее название. Что-то интригующее, светлое, безусловно органичное — и совершенно не очевидное по своей сути. Это великолепный джазовый биг-бэнд, который сумел вовремя остановиться и не доказывать свою великолепность за пределами контекста. Это Шилклопер, который играет тут с целым оркестром так же, как Бобби Макферрин играет с единым организмом зрительского зала. Это очередной пример того, что Аркадий Фимович не просто умеет находить общий язык с любым отдельно взятым партнером — он еще и дает этому партнеру возможность получать искреннее удовольствие от происходящего. Это интеллигентная звукорежиссура, в которой не выпирает что-то кажущееся очень важным звукорежиссеру вопреки очевидным приоритетам самих оркестрантов. И, наконец, это девять просто интересных, хороших, по-современному скроенных пьес, среди которых нет ни концептуально-вычурных проходных номеров, ни слишком уж очевидных «боевиков». Они не разваливаются на отдельные перпендикулярные высказывания, несмотря на разнообразие композиторских идей и аранжировок.
С этими девятью «песнями» Шилклопер и Касимов просто копают, как в другом хрестоматийном анекдоте, от забора и до обеда. Не нужно слишком мудрить, не нужно слишком ограничиваться. Светит солнце, стоят горы, звучит музыка, и у всего этого нет времени.
Это просто жизнь.
Слушать на Spotify | Яндекс.Музыка | VK Музыка | МТС Музыка | YouTube Music
