Каталог лейбла Jazzist, в котором уже два с лишним десятка работ, — это почти без исключений джаз в его разных ипостасях, от хрестоматийно-консервативных до новаторских. Но той музыки, которую играет группа Flying Fish, в нем до этого практически не было.
Название группы можно трактовать и как «летучая рыба» (привычно; академически), и как «летящая» (образно; ярко), и как «летающая» (парадоксально; претенциозно). Разумеется, где-то (например, в сознании у основателя и лидера коллектива Дмитрия Игнатова) есть правильная, фундаментальная трактовка. Но это один из многих элементов пазла, из которого складывается общая картина: подано название так, что личное его восприятие каждым слушателем будет не менее правильным, не менее достойным внимания и имеющим право на жизнь.
Другой элемент — название базового стиля, в котором выполнена работа. Девять из десяти слушателей уверенно скажут, что это world music, но при этом ни один из них не сможет сколько-то корректно перевести это название на русский. «Мировая музыка»? «Музыка мира»? Уорлд-мьюзик? Попытки решить эту головоломку продолжаются с момента, когда стиль возник как таковой. Джаз, соул, фанк, рок-н-ролл, босса-нова, рэп, фаду, шору и так далее — всё это адаптировалось. World music — нет.
Метафизика этого стиля в том, что он одновременно универсален, общедоступен и при этом как ничто другое индивидуален, хрупок и трепетен. Он не прощает ни содержательно-эмоциональных пустот, которые оставляют виртуозы-технари, ни отпечатков пальцев, когда за чужую музыку берутся немытыми руками неопытные любители. Разумеется, любую музыку, которая популярна в годы твоего взросления, хочется повторять один в один, поэтому, например, за блюз берутся где угодно — и, как правило, приемлемо. Но если браться за несколько разных культурных пластов, которые должны склеиться в единую органичную конструкцию, задача усложняется настолько, что промахнуться гораздо проще.
Flying Fish представляют на этом альбоме, например, болгарский и молдавский народные танцы, алжирский канун, индийский коннакол или бузуки, инструмент с греческими корнями, — и это далеко не всё. Добавьте сюда нацеленность на современные аранжировки, никак не повторяющие канонических форматов той или иной народной музыки. Добавьте безладовый электрический бас, современные ударные, трубу, саксофоны. Добавьте (как говорится, внезапно) древнюю европейскую виолу да гамба, которая имеет куда больше отношения к салонному аристократическому мышлению, чем к той или иной национальной музыкальной школе.
Что на выходе? Оно самое: world music плюс современные аранжировки, не ограниченные узкой стилистикой.
Главное, чего добиваются музыканты группы и привлеченные ими гости, — это естественность. Альбом стал для группы дебютным, но несколько лет концертной деятельности позволили Игнатову и его партнерам — исполнительнице на клавишных Анне Бёме, басисту Сергею Кондратьеву и барабанщику Дмитрию Фролову — избежать главной ошибки начинающего, который, вероятно, задокументировал бы попытку играть «так, как эту музыку и правда играют в Болгарии» (Индии, Вьетнаме, Турции, Андалусии; нужное вписать). Нет никакого «и правда». Каждый из музыкантов — давно состоявшийся артист, имеющий серьезный вес в той или иной стилистической нише: они занимаются и чистой этникой, и фолк-роком, и джазом, и экспериментами, и театральной музыкой, и чем только не. «Rivers» — это сумма их знаний и технологий, глубоко убедительное умение свободно ориентироваться в материале и не зацикливаться на том, чтобы он был узнаваемым, читаемым, колористически традиционным. Нет той самой ориентации на «правильность», которая в случае с world music убийственна просто потому, что не может быть никакой правильности в смешении столь разных ингредиентов.
В своей композиции и импровизации музыканты едут с горы так, как им комфортно, радостно и вольно, а не как слаломщики от музыки, которым нужно обязательно отметиться у каждого флажка (вот так — умеем, вот такое — не забыли, вот тут — аутентично, вот это — неровный размер). Исполняется ли фантазия на балканские народные темы, авторские пьесы Игнатова и Бёме или армянского ашуга Саят-Нова (XVIII век!) — коллектив звучит естественно и, что называется, «лично». Игнатов берётся на альбоме за добрый десяток экзотических и совершенно разных по строю, количеству струн и принципу звукоизвлечения инструментов — и в музыке альбома слышится не один российский музыкант, который научился приемлемо играть на странных штуковинах, а несколько разноплановых солистов, каждый из которых находится в своем образе, в своем поле, в своей волне.
Именно это может сделать альбом world music более интересным, чем усредненный стандарт. Смешивая задумчивый нарратив «Winter Leaf» и тревожную напористость «Transforming Time (Oud)», вкручиваясь в хоровод «Balkan Reflections» и растворяясь в старомодно-ломкой изящности «Nazani», добавляя в состав совершенно, казалось бы, неожиданные инструменты (тенор-саксофон Олега Грымова, альт Руста Позюмского и так далее), Flying Fish убедительно демонстрируют главное, что есть в world music, — открытость.
Есть основа всей этой музыки, запредельно широкая и глубокая, не имеющая границ. Есть современность, позволяющая делать что угодно и с чем угодно. И есть, наконец, опыт, вкус и талант Flying Fish, позволяющие сформировать цельный, насыщенный, плотный альбом.
И еще: в пьесу «Five» замикширован телефонный разговор Хассана Белькасема Беналиуа, давно уже живущего в России алжирца, мастера игры на кануне. Непонятный язык, эффекты обработки, игры с паузами и наложениями. Странным образом это решение делает пьесу отчасти сказкой, а не «просто музыкой», и это по-своему прекрасно. Почему? Потому что этого совершенно не ждешь, не можешь понять, объяснить — но не можешь теперь и отказать этому в праве на жизнь. Значит, идея работает.
Слушать на Spotify | Яндекс.Музыка | VK Музыка | ЗВУК | MTC Музыка | YouTube | YouTube Music
