Третий студийный альбом итальянской саксофонистки Лауры Агнусдеи — работа с мощным концептуальным фундаментом. Запись «исследует взаимоотношения человека с природой, экологические конфликты и мир нечеловеческих существ», а вдохновением для нее послужили книга «Ways of Being» Джеймса Брайдла, фантастическая энциклопедия «Codex Seraphinianus» Луиджи Серафини и творчество Джеймса Балларда.
Однако обо всём этом можно не задумываться. Агнусдеи размышляет о связи интеллекта природы и человеческого разума, но музыка оставляет простор для свободного восприятия. Как бы композитор ни пыталась загнать себя в угол концептуализмом, ее альбом скорее подталкивает к интуитивному погружению, чем требует аналитического разбора.
Ориентиры Агнусдеи как архитектора звучания ясны. С одной стороны — Джон Хасселл, пионер «музыки четвертого мира», сочетавшей шаманский фольклор, эмбиент и абстрактный джаз. С другой — спиричуэл-джаз, но не стремительный и экзальтированный, как у Мюриэль Гроссман или Камаси Вашингтона, а мягкий, медитативный, детализированный. Уже третьим треком на «Flowers Are Blooming in Antarctica» звучит «The Drowned World» — пьеса, прекрасно демонстрирующая, как переплетаются эти два влияния.
Но Агнусдеи не просто заимствует чужие идеи, обрамляя их концептуальным каркасом в духе галерейного искусства, — она развивает их, находя собственный путь. Ее ансамбль (саксофонист, трубач, клавишник, барабанщик, перкуссионист и индонезийский музыкант Тегу Пермана, играющий на струнном инструменте таравангсе) не стремится к виртуозности, но работает точно и выверенно. Электроника и спецэффекты органично вплетены в звучание — они не перегружают, не отвлекают, а тонко подчеркивают фактуру композиций. При этом Агнусдеи экономна в выразительных средствах: ее мелодические линии лаконичны, а подход к форме неожиданно напоминает принципы Каунта Бэйси — лучше меньше изворотов и поворотов, да лучше музыка.
Ну а главное — драматургия. «Flowers Are Blooming in Antarctica» воспринимается как короткий экспериментальный рассказ с четко выстроенной аркой. Три мрачноватые композиции в начале подготавливают слушателя к длинной, абстрактной и прекрасной «P.P.R.N (Physarum Polycephalum Rail Network)» — безусловному хайлайту альбома, — за которой следует ироничная интерлюдия «Are We Dinos?». Дальше — несколько более экспериментальных треков, а финал лишен пафоса: в щемящей и почти кинематографичной «Emperor Penguin Lullaby» саксофон звучит как голос одинокого человека, застрявшего среди антарктических льдов.
Необычный альбом, балансирующий на грани джазовых традиций и эксперимента. Его прослушивание — здоровый челлендж для всех: и для любителей «классического» джаза, и для поклонников его авангардных форм, и даже для ценителей электронной или академической музыки.
