Вернери Похьола (фото Пертуу Саксаа)
Культура Финляндии до сих пор не слишком известна за пределами этой страны, а представления о ней полны стереотипов: холода, сауна, крепкий алкоголь, хэви-метал. Что ж, сауна в Суоми — действительно неотъемлемая часть жизни почти всего населения, а вот с остальными пунктами можно поспорить. Климат в большей части страны вполне мягкий (и снега с годами выпадает всё меньше), а любимый напиток финнов — это всё-таки кофе. Что касается музыки, то тяжелая сцена Финляндии действительно сильна и хорошо известна в мире, но ей всё не ограничивается — не меньшее значение для жителей страны имеет джаз. Популярность этого направления, породившая большое количество клубов и фестивалей, а также прекрасное музыкальное образование и сотрудничество с музыкантами из соседних скандинавских государств с их всемирно известными джазовыми/импровизационными традициями логичным образом привели к тому, что в Финляндии появилась собственная сильная сцена с довольно богатой историей. К сожалению, она всё еще не получила должного признания за рубежом, хотя в последнее время наметились позитивные сдвиги в этом направлении. Нашим рассказом о финском джазе и его истории мы тоже постараемся внести некоторый вклад в его популяризацию.
Появление джаза
в Финляндии
(1920-е)
Распространенное мнение о том, что к моменту обретения независимости Финляндия была отсталым провинциальным регионом на задворках гигантской империи, не особо соответствует действительности: на рубеже XIX–XX веков Суоми переживала мощный культурный подъем. Публикация эпоса «Калевала» дала толчок к развитию национальной литературы и изобразительного искусства, а проекты финских архитекторов эпохи модерна получили всемирную известность и начали оказывать влияние на зарубежную архитектуру (например, центральный вокзал Хельсинки регулярно попадает во всевозможные списки самых красивых железнодорожных станций мира; его создатель Элиэль Сааринен вместе со своим сыном Ээро позже сделают успешную карьеру в США). Музыка тоже была на подъеме: взять хотя бы титаническую фигуру Яна Сибелиуса, который, впрочем, был вовсе не единственным прославленным финским музыкантом. Популярностью также пользовались композиторы Тойво Куула (и его жена, певица Алма Куула), Хейно Каски, Оскар Мериканто и другие. К слову, современная академическая сцена Финляндии также очень сильна и популярна среди жителей страны.
А вот о джазе в Суоми узнали относительно поздно. До эпохи глобализации было еще далеко, записи новой музыки распространялись по миру медленно, да и стране, охваченной гражданской войной, было не до модных танцев. Точкой отсчета для финского джаза считается прибытие в Хельсинки в 1926 году американского океанского лайнера SS Andania с ансамблем The Andania Yankees на борту. Участники оркестра провели на суше несколько месяцев, общаясь с местными музыкантами и обучая их основам нового стиля. Вскоре эта музыка начала становиться популярной: появляются первые джаз-бэнды, играющие как зарубежные стандарты (особой любовью у слушателей пользовалась композиция француза Венсана Скотто «Alaska»), так и музыку местных авторов.
Самым известным ансамблем раннего финского джаза стал Dallapé, основанный в 1925 году аккордеонистом Мартти Яппиля, вокалистом Вилле Аланко и барабанщиком Мауно Йонссоном. Существует он и по сей день. За свою долгую историю Dallapé вырос из камерного ансамбля до биг-бэнда, а через его состав прошло множество важных для Финляндии джазовых и эстрадных музыкантов. Также с Dallapé связывают появление нового, уже чисто финского околоджазового жанра.
Хумппа
(1930-е – наше время)
В начале 30-х в Финляндии появился и быстро обрел популярность новый танцевальный жанр, взявший за основу американский фокстрот и впоследствии превратившийся в еще один стереотип о финской музыке. Название «хумппа» появилось лишь в 1950 году благодаря радиоведущему Альтеро Альполе, который услышал эту музыку на немецком «Октоберфесте» и использовал для ее описания подражание звукам тубы — до этого ее называли просто джазом. От американского джаза она, однако, заметно отличалась: хумппа вобрала в себя также европейские влияния вроде вальсов, протошлягерной популярной музыки и даже немецких маршей. Ведущим инструментом в ней стал аккордеон, но характерен для нее также упругий, «прыгающий» басовый звук. Как и в заокеанской музыке, за бас здесь изначально отвечала туба, звучание которой стало одной из особенностей жанра (впрочем, современные группы не брезгуют и бас-гитарами). В ранние годы главными звездами хумппы были вышеупомянутые Dallapé, исполнявшие хиты таких композиторов, как Валто Тынниля и Мартти Яппиля.
Новый виток популярности жанра в 70-е годы связан с творчеством Эркки Юрканинена, Humppa-Veikot и Tulipunaruusut — ансамбля, названного в честь самого известного хумппа-стандарта. В это время в Лаппеэнранте начинают проводить ежегодный фестиваль хумппы, сделавший город чем-то вроде столицы жанра. Правда, к концу 80-х фестиваль потерял популярность и прекратил свое существование.
С годами хумппа оформлялась в самостоятельный жанр, испытывала новые влияния и постепенно отдалялась от джаза. Жанр то терял, то вновь обретал популярность, но в итоге дожил до наших дней и стал важной частью финской популярной культуры. Правда, теперь это, по большей части, юмористическая музыка, обыгрывающая национальные стереотипы. Сегодня хумппа ассоциируется, в первую очередь, с командой Eläkeläiset, получившей мировую известность развеселыми интерпретациями рок-хитов. Их творчество пользуется популярностью среди любителей тяжелой музыки, как и музыка некоторых известных финских фолк- и блэк-метал-групп, использующих в своих композициях элементы хумппы. Но к джазу всё это имеет совсем уж далекое отношение.
Аккордеонный свинг
(1930-е – 1950-е)
Время, которое принято называть «Эрой свинга» (30-е – 40-е годы) было не лучшим для развития финского джаза: для страны наступали мрачные времена. Необходимость сражаться за сохранение независимости и противостояние с СССР, вылившееся в две тяжелые войны, способствовали росту консервативных, националистических и милитаристских настроений, а союз с гитлеровской Германией обострил отношения еще и с Великобританией и США. Кроме того, многие музыканты оказались в армии, а танцевальная музыка в военных оркестрах была запрещена. Несмотря на всё это, в Финляндии играли и свинг, и диксиленд. Главными звездами того периода становятся оркестр Ramblers и биг-бэнд Осси Аалто, хотя не сбавляют обороты и следящие за музыкальной модой Dallapé. Их творчество едва ли внесло весомый вклад в мировую культуру, но со своей главной функцией — развлечь людей в тяжелое время — эти коллективы вполне справлялись.
После окончания Второй мировой войны Финляндия окончательно встала на демократический путь развития. Военные запреты были сняты, люди смогли вздохнуть свободно, а музыканты вернулись домой. Но тут перед ними возникли новые проблемы: все эти годы они фактически находились в изоляции от главных джазовых центров и не имели нормальной школы. Между тем, на смену «популистскому» свингу пришел «элитарный» бибоп с его высокими требованиями к исполнителям — и финским музыкантам эти требования оказались не по плечу (возможно, невысокий темп и «холодное» звучание более позднего финского джаза — не только проявление северного темперамента, но и следствие этих трудностей; в итоге проблемы разрешились, а традиция осталась). К тому же ноты популярных стандартов тоже были недоступны, и их приходилось «снимать» на слух. В результате финские джазмены были вынуждены плестись далеко в хвосте мировой джазовой волны, хотя иногда и им удавалось создать что-то интересное. Главными звездами первых послевоенных лет стали Кауко Виитамяки и его квинтет. Солирующий аккордеон Кауко отлично вписался в американские боп-стандарты (аккордеон в качестве лидирующего инструмента вообще был главной особенностью раннего финского джаза), а переклички с саксофонными партиями его брата Калеви стали визитной карточкой ансамбля.
The Modern Sound of Finland
(1960-е)
В последующие годы профессионализм музыкантов рос и вышел уже на мировой уровень. 60-е стали в этом плане поворотным моментом. С одной стороны, джаз в те годы потерял широкую популярность и стал превращаться в искусство «для избранных», с другой — в это время уже можно было говорить о существовании полноценной финской джазовой сцены. Перед новым поколением музыкантов больше не стояло проблемы недостаточного образования, опыта и исполнительской техники, и они смело брались за новые жанры, такие как фри-джаз и фьюжн. Среди первых героев новой сцены был, например, мультиинструменталист и композитор Хенрик Отто Доннер. Ученик Дьёрдя Лигети и одаренный многогранный музыкант, Доннер мог создавать эстрадный джаз, оптимистичные space age-инструменталы, саундтреки к фильмам и серьезную академическую музыку. Другим видным музыкантом был саксофонист Эса Петман. В 1965 году он записал со своим биг-бэндом альбом в стиле постбоп-авангарда, получивший название «The Modern Sound Of Finland» и ставший своего рода программным заявлением нового финского джаза – запись соответствовала своему амбициозному названию и сегодня считается одним из самых ярких образцов раннего финского джаз-модернизма. Кстати, можно заметить, что с этого периода записям всё чаще дают англоязычные названия.
Одна из важных групп того периода, Blues Section, не относилась к джазу – она играла блюз-рок. Но некоторые ее участники позже стали одними из ключевых фигур нового финского джаза. Так, на ее руинах возникли прог-группы Tasavallan Presidentti и Wigwam, музыка которых сильно склонялась в сторону фьюжна (из них, в свою очередь, вышли саксофонист и флейтист Юхани Аалтонен и мультиинструменталист Пекка Похьола). Саксофонист Ээро Койвистойнен также стал одним из пионеров финского фьюжна. Вместе с басистом Blues Section Пеккой Сарманто и его братом, пианистом Хейкки Сарманто, он основал в 1975 году биг-бэнд UMO Jazz Orchestra, который и по сей день занимается популяризацией наследия мастеров финского джазового авангарда. А гитарист Хассе Валли присоединился к этно-фьюжн-проекту Piirpauke, о котором мы еще поговорим отдельно.
В 1966 году в портовом городке Пори впервые состоялся фестиваль Pori Jazz. В последующие годы он станет крупнейшим джазовым фестивалем Финляндии, на который будут съезжаться звезды масштаба Диззи Гиллеспи и Майлза Дэвиса (правда, сегодня в его хедлайнеры гораздо чаще зовут поп- и рок-звезд). Однако финские джазмены к этому времени уже и сами были готовы отправлять свою музыку на экспорт.
Пекка и сыновья
Мультиинструменталист Пекка Похьола, представитель большой и уважаемой музыкальной династии, начинал свою карьеру в составе Wigwam, а в итоге стал одним из первых финских джазовых и рок-музыкантов, получивших мировое признание. Это произошло во многом благодаря покровительству на тот момент молодого предпринимателя Ричарда Брэнсона. Его будущая бизнес-империя Virgin начиналась с одноименного рекорд-лейбла, главной звездой которого в 70-е был неожиданно выстреливший мультиплатиновым альбомом «Tubular Bells» прог-роковый самородок из Англии Майк Олдфилд. Брэнсон свел финского и британского музыкантов, настояв на их сотрудничестве. В результате Олдфилд спродюсировал вышедший на Virgin Records альбом Пекки «The Mathematician’s Air Display» и сыграл на нем часть инструментальных партий. Также в записи пластинки приняли участие сестра Майка, вокалистка Салли Олдфилд, и барабанщик Пьер Мерлен из французской прог-рок-команды Gong. Похьола, в свою очередь, вошел в концертную группу Олдфилда и сыграл басовые партии на его альбоме «Exposed».
В своих группах Пекка обычно довольствовался скромной ролью аккомпанирующего басиста, оставляя многочисленные соло другим музыкантам (главным образом, гитаристам), — он предпочитал композиторское творчество исполнительскому. Похьола писал вдохновленную Фрэнком Заппой музыку на стыке джаз-фьюжна и прог-рока. Его сочинения насыщены эффектными инструментальными партиями и композиторскими ходами (смены темпа, игра с паузами, искусное вплетение в композиции фолк-мотивов), а также прекрасными мелодиями. Сохраняя прог-фьюжн основу, музыка и эстетика Пекки со временем менялась: в 70-е он, как и многие классические арт-рокеры, вдохновлялся фэнтези, в 80-е перешел к футуристическим темам и синтезаторному саунду (на альбоме «Urban Tango» слышны даже глэм-роковые влияния), затем увлекся академической музыкой (и даже написал симфонию, исполненную и записанную прославленным камерным оркестром Avanti!), а в поздние годы вернулся к фэнтези-прогу.
Дело Пекки, скончавшегося в 2008 году от последствий алкоголизма продолжили его сыновья Вернери и Ильмари, которые стали востребованными джазовыми музыкантами (первый играет на трубе, второй — на тромбоне). Ильмари известен, в первую очередь, как участник авант-джазовой группы Oddarrang, а Вернери сделал успешную сольную карьеру, играл в секстете Иро Хаарла, записал совместный альбом с Black Motor и стал фронтменом супергруппы Ilmiliekki Quartet. В 2017 году он выпустил фьюжн-альбом «Pekka», на котором исполнял музыку отца. И это был уже не первый трибьют Пекке: в 2010 году альбом с его музыкой записал оркестр UMO. Наследие композитора продолжает жить.
Шум и ярость
(Эдвард Весала, Иро Хаарла
и другие)
Важнейшей фигурой в истории финского джаза и импровизационной музыки стал барабанщик Эдвард Весала. В 60-е он играл в ряде финских джазовых и рок-групп, затем сотрудничал со звездами ECM — трубачами Томашем Станько и Кенни Уилером и саксофонистом Яном Гарбареком. В 70-е Весала выпустил пару собственных альбомов (все его записи также издавал лейбл ECM), в записи которых приняли участие прославленные музыканты вроде Станько и гитариста Терье Рюпдаля. А в 80-х он собрал команду Sound & Fury, которая стала кузницей кадров для финской сцены и записала теперь уже классические альбомы «Lumi» и «Ode to the Death of Jazz». Их материал сочетал элементы меланхоличного нордического джаза, свободной импровизации и академической музыки. Весала проявил себя как выдающийся композитор, музыка которого исполняется и сегодня.
Важную роль в ансамбле также играла супруга Эдварда Иро Хаарла. Она получила классическое музыкальное образование как пианистка и композитор, а позже по настоянию Весалы освоила арфу, поскольку Эдварду нужна была арфистка, умеющая импровизировать. Помимо игры в ансамбле, Хаарла также делала аранжировки для произведений Эдварда. По словам саксофониста Трюгве Сейма, она к тому же была неофициальным соавтором многих пьес Sound & Fury — после ее присоединения к ансамблю музыка Весалы действительно стала более композиционно сложной. Хаарла проявила невероятную преданность супругу и до конца его жизни полностью отдавала себя работе с Sound & Fury, отказавшись от собственных амбиций: «Эдвард был таким великим музыкантом, что я использовала все свои навыки и знания, чтобы помочь ему в работе», — говорит Иро.
В 1999 году Весала скончался от хронической сердечной недостаточности (ему было всего 54 года), а Sound & Fury прекратили свое существование. После его смерти Хаарла наконец начала сочинять и исполнять музыку для собственных проектов. В 2005 году на ECM вышел «Northbound» — первый альбом 48-летней Иро в качестве бэндлидера (в ее группе играют звезды лейбла Трюгве Сейм и трубач Матиас Эйк). Строгая академичность сочеталась здесь с импровизаторской свободой, авант-джазовые изыски — с красивыми меланхоличными мелодиями, и всё это — в характерном «северном» звучании. Альбом получил восторженный прием и стал началом славной сольной карьеры. В последующие годы Хаарла совершила естественное для нее сближение с академической музыкой, проявившееся, например, в альбоме «Ante Lucem» — сюите для джазового квинтета и симфонического оркестра.
В начале 2010-х Sound & Fury возродились, вернулись к концертной деятельности и выпустили с тех пор уже два альбома. На новых релизах музыканты играют в основном материал авторства Весалы и Хаарла (Иро пишет для команды аранжировки, но в записях и концертах не участвует). Нынешнее звучание Sound & Fury несколько отличается от мягких ECM-аранжировок их классических работ: главную роль в нем играет громкая духовая секция с довольно тяжеловесным саундом. Впрочем, авторский почерк композиторов вполне узнаваем и в новых записях.
The Future Sound of Finland
(RinneRadio и электроджаз)
Новаторская группа RinneRadio, основанная в конце 80-х годов саксофонистом Тапани Ринне (еще одним выходцем из Sound & Fury), начала играть нью-джаз еще до появления Red Snapper, Jaga Jazzist и прочих команд, считающихся пионерами жанра. На своем первом альбоме RinneRadio скрещивали электрический джаз с роком, эмбиентом, техно и дабом, а в качестве гостей на нем отметились такие «тяжеловесы», как гитарист Рауль Бьоркенхайм и Иро Хаарла. В начале 90-х группа начала сотрудничество с саамским певцом Вимме Саари, результатом которого стали альбомы «Dance and Visions» и «Joik». Футуристический саунд RinneRadio встречался здесь с традиционным йойк-пением — тем самым группа успешно вписалась и в набиравшее популярность направление world music (йойк — самобытный стиль пения саамского народа, история которого уходит во времена древних религиозных обрядов. Сегодня это важная часть культурной идентичности саамов, которая, правда, нередко страдает от ублажающих слух любителей экзотики профанаций — но творчество Саари к таковым определенно не относится). В середине 90-х команда достигает коммерческого успеха, продолжая при этом творческие эксперименты и интересные коллаборации: например, они сотрудничают с участником электронно-шумового дуэта Pan Sonic Микой Вайнио и американским виртуозом вертушек DJ Spooky.
Нулевые также проходят для музыкантов успешно, но с начала десятых их деятельность резко затормаживается — новых альбомов не было с 2012 года, — хотя выступают RinneRadio и сегодня. Сам Ринне при этом продолжает активно записываться. В последнее время его и другого участника нынешнего состава команды Алекси Мюллюкоски потянуло в сторону дарк-джаза, что вылилось в создание в 2020 году лейбла Signature Dark, на котором уже вышло два альбома Мюллюкоски и Ринне. Один из ключевых экс-участников группы Киммо Каясто также сделал успешную карьеру, но уже в качестве автора саундтреков — он написал музыку для популярной компьютерной игры «Max Payne».
Если Ринне совершил переход от классического джаза к электронной музыке, то мультиинструменталист Ласси Лехто, более известный как Джими Тенор, проделал обратный путь. В конце 80-х он играл в экспериментально-электронном проекте Jimi Tenor and His Shamans, а в 90-е начал сольную карьеру с модной в то время и вдохновленной джазом даунтемпо-электроникой — эта музыка привела его на культовый лейбл Warp. Во второй половине 90-х Тенор занимается электроджазом, но в последующие годы электронная музыка интересует музыканта всё меньше: теперь его творчество ассоциируется, в первую очередь, с африканской музыкой. Он сотрудничает с Тони Алленом и афробит-ансамблем Kabu Kabu. Незадолго до смерти Эдварда Весалы Джими успел поиграть и с ним — этот проект получил название City of Women. В конце 2020 года музыкант устроил очередной праздник для любителей world music, выпустив альбом «Aulos», в записи которого поучаствовала целая сборная африканских музыкантов.
Еще один финский электронщик Сасу Рипатти, более известный как Владислав Дилэй, собрал в 2011 году коллектив Vladislav Delay Quartet и записал с ним одноименный альбом. Сам Рипатти сел за ударные, за электронику отвечал Мика Вайнио, а на саксофоне сыграл аргентинский авангардист Лучио Капече. Этот состав интересен тем, что играли в нем, в общем-то, не самые джазовые люди — но их эксперимент по скрещиванию фри-джаза с глитчевой электроникой оказался весьма удачным.
Из молодого поколения джазовых электронщиков наибольший интерес, пожалуй, вызывает возглавляемое певицей и клавишницей Анни Элиф трио Elifantree. Их музыка сочетает элементы фьюжна, фри-джаза, синти-попа, диско, фанка и множества других жанров. Стилистика меняется от альбома к альбому — последний на сегодняшний день полноформатник «Blood Moon», записанный совместно с квартетом Tölöläb, и вовсе тяготеет к композиторской, чуть ли не академической музыке. Музыка Elifantree покоряет сочетанием виртуозности, изобретательности и какой-то детской непосредственности, а их живые выступления полны энергии и панковского задора. Другая популярная сегодня группа VIRTA балансирует между меланхоличным нордическим джазом, электронной музыкой и построком. На фестивале We Jazz в 2019 году участников этой команды назначили кураторами одной из сцен, где звучала, наверное, самая экспериментальная музыка того вечера.
The Traditional
Sound of Finland
(этно-джаз и world music)
Финский джаз в целом не слишком экзотичен. Хотя в первые десятилетия и возникало что-то вроде его «национальных» разновидностей (вспомним хумппу и аккордеонный джаз), позже музыканты стали больше ориентироваться, с одной стороны, на мировой мейнстрим, с другой — на набиравшую обороты соседнюю скандинавскую сцену. Но и здесь в итоге нашлись музыканты, которые решились привнести в пришедшую из-за океана музыку фольклорные традиции своей страны.
Финляндия не так мала, как может показаться: по площади она сравнима с Германией и Польшей, на ее территории есть заметно отличающиеся друг от друга регионы, а население вовсе не ограничивается титульной нацией. Помимо финнов, здесь живут шведы, саамы, карелы, а, скажем, жители автономных Аландских островов и вовсе демонстративно отвергли финский язык — государственным языком на этой территории является только шведский. Кроме того, на культуру Финляндии заметно повлияли культуры соседних России и стран Скандинавии, а также Германии. Поэтому «финский фолк» — это довольно широкое понятие: музыка народов этой страны принимает весьма разнообразные формы. Многие из них оказались предметом интереса джазовых музыкантов.
Основанную в 1974 году саксофонистом и композитором Сакари Кукко группу Piirpauke можно считать одним из пионеров жанра world music. В их творчестве джаз-фьюжн (с некоторым влиянием прог-рока) органично сплетался с фолком, причем традициями своей родной страны музыканты не ограничивались, если не считать отдельных концептуальных альбомов вроде «Kalevala Spirit»: они обращались к музыке Африки, Латинской Америки, Карибского бассейна, Балкан, Скандинавии и других стран. Хорошее представление об их творчестве может дать классический сборник «Global Servisi», в него входят композиции с говорящими названиями «Swedish Reggae», «2 Bulgarische Zigeunerlieder» и т. д. За свою почти пятидесятилетнюю историю группа выпустила десятки альбомов и остается активной — в ее нынешний состав входят финские инструменталисты во главе с неизменным Кукко и сенегальский вокалист Исмаила Сане.
Саксофонист Сеппо «Барон» Пааккунайнен начал свою карьеру в 60-х и с тех пор переиграл с множеством известных джаз- и импров-музыкантов, но больше всего он прославился благодаря своему интересу к этнической музыке — в первую очередь, саамской. В начале 70-х музыкант присоединился к ансамблю Karelia, играющему музыку на стыке финского фолка и электрического джаза, в 80-е создал акустический этно-джазовый проект Saxperiment. Пааккунайнен пошел гораздо дальше формулы «атмосферный джаз + фолк-вокал»: в 1992 году он выпустил амбициозный альбом «Sámi luondu, gollerisku», первая часть которого представляла собой одноименную симфонию на основе традиционных саамских мелодий, вторая — сюиту, посвященную временам года в Лапландии. Таллинский камерный оркестр встречался здесь с пением йойк-вокалистов, партиями фолк-инструментов вроде кантеле и группой джазовых импровизаторов — синтез этих традиций дал впечатляющий результат. В последующие годы Пааккунайнен продолжил двигаться в этом направлении и начал писать оперы и оратории, не забывая, впрочем, о джазе и импрове.
Вокалистка Синикка Лангеланд родилась и выросла в Норвегии, но ее мать была карельской финкой, познакомившей дочь со своим родным регионом и его культурой. Музыка этих краев вдохновила молодую исполнительницу, и в 20 лет она освоила кантеле, ставшее ее основным инструментом. В своей музыке она обращалась и к норвежской, и к карельской традиции. В 90-е она записывала фолк-пластинки на норвежском лейбле Grappa, а в нулевых перебралась на ECM — эстетика этого лейбла повлияла на ее дальнейшее творчество. Здесь она собрала ансамбль из норвежских, финских и шведских музыкантов и начала выпускать концептуальные альбомы: например, «Maria’s Song» был посвящен Деве Марии и содержал фолк-песни и музыку Иоганна Себастьяна Баха. А материал альбома «The Land That Is Not» основан на наследии финской поэтессы-модернистки Эдит Сёдергран, чьи жизнь и творчество тесно связаны с живописным местечком Райвола (ныне — поселок Рощино в Ленинградской области). Нынешнее творчество Синикки —атмосферное сочетание норвежского и финского фолка, джаза и академической музыки с характерным ECM-саундом. С ней сотрудничают такие музыканты, как Трюгве Сейм, трубач Арве Хенриксен и Trio Mediæval, а ее альбомы собирают заслуженно восторженные отзывы.
Пианист/клавишник Кари Иконен в некоторых своих работах обращается к музыке разных народов: его проект Ajaton Quartet сочетает джаз, импров, восточные мотивы и элементы европейской старинной музыки. Саксофонист Йорма Тапио (еще один участник Sound & Fury) создал с вокалисткой Кристиной Оланто проект Lekkujad, в музыке которого современная импровизация переплетается с карельским фолком (на их альбоме «Tulinbo Ruadieh» есть, кстати говоря, композиция под названием «Hospodi pomilui» — вот и русские влияния). Американская саксофонистка с финскими корнями Джули Вуд, вдохновившись альбомом Арта Фармера «To Sweden with Love», записала в 2015 году альбом «Synkka Metsa» с интерпретациями финских фолк-песен. Она не использовала привычные элементы народной музыки, а создала ее чисто джазовые аранжировки, продемонстрировав актуальность фольклора и его связь с современностью. Йойк-звезда Вимме Саари продолжает записываться с Тапани Ринне, теперь уже вне RinneRadio. Джазовых музыкантов привлекают к сотрудничеству и фолк-группы вроде Värttinä и Angelit. Богатые традиции финской народной музыки, встречаясь с сильной джазовой школой, рождают много интересных записей.
We Jazz
Главными пропагандистами финского джаза в последние годы стало хельсинкское сообщество We Jazz. Его история началась в 2014-м с одноименного фестиваля, изначально представлявшего собой серию концертов местных музыкантов в Хельсинки. Вскоре его география расширилась за счет клубов Тампере и Таллина, а состав участников стал международным: на фестивале выступали, например, трио пианиста Виджея Айера, саксофонистка Мюриэль Гроссманн, вокалистка Люсия Кадоч, мультиинструменталист Рональд Лангестраат. Традицией стало и участие резидентов норвежского лейбла Hubro, а еще на We Jazz порой можно увидеть довольно неожиданных гостей вроде электронщика-шумовика Ильпо Вайсанена (экс-Pan Sonic). Лайн-ап 2020 года был совсем уж ломовым: пианист Кит Даунс, барабанщик Пол Нильссен-Лав и Рауль Бьоркенхайм, Тапани Ринне, Иро Хаарла с материалом из каталога Leo Records, не говоря уж о резидентах We Jazz, выпустивших в этот злополучный год ряд отличных релизов. К сожалению, из-за второй волны пандемии фестиваль отменили чуть ли не в последний момент.
We Jazz выпускают мерч, издают печатный журнал, в 2016 году обзаводятся собственным лейблом, а в 2019-м открывают в Хельсинки виниловый магазин. Лейбл активно продвигает свои записи, издает музыку во всех существующих ныне форматах (правда, кассеты в итоге забрасывает), а его релизы собирают стабильно хорошую прессу как в Финляндии, так и за рубежом. Постепенно каталог становится всё более интернациональным, расширяясь за счет европейских (главным образом, шведских) и американских музыкантов. К сегодняшнему дню We Jazz стал одним из самых перспективных и амбициозных европейских лейблов, всерьез претендующим на место в одном ряду с Clean Feed и Rune Grammofon.
При всем этом We Jazz не забывает и о собственной сцене. Главными финскими звездами на лейбле можно назвать саксофониста Тимо Ласси и барабанщика Теппо Мякюнена. Первый альбом дуэта этих опытных и уважаемых музыкантов вышел в 2019 году — музыка на нем содержала элементы постбопа, фри-джаза, спиричуэл-джаза, танцевальных грувов и чуть ли не эмбиента (при этом весь материал записан исключительно акустическим дуэтом), в ней сочетались яркий мелодизм, импровизаторская виртуозность и богатство звуковых деталей. В итоге пластинка закономерно стала едва ли не главным событием года для финского джаза. У дуэта также есть электро-фанк-джазовое альтер-эго The Stance Brothers, время от времени выпускающее крепкие танцевальные семидюймовки. Кроме того, на We Jazz издается команда Мякюнена 3TM. Их первый альбом «Form» был довольно эклектичным: в нем находилось место и для электронной музыки, и для восточной этники. Второй полноформатник группы, «Lake», оказался более сдержанным и стилистически единообразным: мягкий мелодичный северный джаз с обильным использованием синтезаторов. Его выход предварял «промежуточный» альбом «Abyss», состоящий из электронных саундскейпов и отлично воспринимающийся в качестве самостоятельной записи — он даже попал в один из эмбиентных топов ресурса Bandcamp.
Среди других финских резидентов We Jazz стоит отметить ведомое саксофонисткой Линдой Фредрикссон трио Mopo, играющее мощный, наполненный хуками и грувом джаз, или, например, Bowman Trio, которое вдохновляется нью-йоркским лофт-джазом 70-х. На лейбле выходят альбомы как звездных составов вроде Black Motor (фри-джазовое трио с участием ветеранов Sound & Fury) и Ilmiliekki Quartet, так и молодых перспективных команд: в 2020 году яркими дебютами отметились группы Superposition и AINON. Похоже, We Jazz делают ставку именно на новое поколение музыкантов, чье творчество впоследствии будет ассоциироваться с этим лейблом и укреплять его бренд — и эта ставка вполне себя оправдывает.
Финская импровизация
и лесной фолк
Параллельно с джазом в 60-е и 70-е в Финляндии начала активно развиваться свободная импровизация. Многие из ее представителей получили известность и в традиционно-джазовых кругах, как, например, саксофонист и флейтист Юхани Аалтонен. Он начинал свою карьеру в дуэте с Эдвардом Весалой, а затем стал востребованным сайдменом на ECM, где переиграл с множеством звезд. Сотрудничал он и с более радикальными музыкантами вроде саксофониста Петера Брётцманна. Аалтонен играл и джаз, и импров, и академическую музыку, а его главным партнером стал Хейкки Сарманто. Аалтонен, которому сейчас уже хорошо за восемьдесят, до сих пор активен: в 2020 году он выпустил альбом «The Father, The Sons & The Junnu» в составе финно-шведско-норвежского квартета, а за пару лет до того — примечательную импров-пластинку «Awakening» в дуэте с его давним соратником Раулем Бьоркенхаймом.
Бьоркенхайм — еще один «выпускник» Sound & Fury. Гитарист наполовину финского происхождения родился в Лос-Анджелесе, но еще в юности переехал в Финляндию, где стал учеником Эдварда Весалы и вошел в состав его ансамбля. С Sound & Fury Бьоркенхайм записал три альбома, а в начале 90-х переключился на собственные проекты. Его главной группой в тот период становится Krakatau. Изданием ее альбомов занимается ECM, но звучание команды заметно отличается от привычного саунда лейбла: коллектив играет музыку, переходящую от довольно мелодичного авант-джаза к практически фри-року, а Рауль с удовольствием извлекает из своей гитары всевозможные шумы. В нулевые Бьоркенхайм собирает новую группу Scorch Trio, перебирается с ней на лейбл Rune Grammofon и продолжает свои фри-нойз-роковые эксперименты, к тому времени уже находясь в ранге классика жанра мирового масштаба. В последующие годы музыкант сотрудничает со многими прославленными музыкантами: басистом Биллом Ласвеллом, барабанщиком Морганом Огреном, перкуссионистом Лукашем Лигети, группой Mopo и другими. В составе трио с Ласвеллом и Огреном Бьоркенхайм выпустил в 2011 году восхитительный альбом «Blixt», на котором он сочетал импровизаторские изыски с металлическими риффами. При всей любви Рауля к свободно-шумовому звукоизвлечению, его музыку нельзя назвать тем, что на импров-жаргоне называют «собачатиной»: музыкант никогда не играл нойз ради нойза, в его произведениях много вполне благозвучных гармоний, и они доступны для любителей обычного джаза и рока, еще не привыкших к радикальной свободной импровизации. Наиболее свежий релиз Бьоркенхайма — записанный с итальянским составом альбом «Solar Winds», на котором он интерпретирует произведения Колтрейна, вплетая между ними пару собственных композиций.
Финский импров давно вышел на мировой уровень, и молодое поколение музыкантов активно налаживает международное сотрудничество. Так, гитарист Лаури Хюваринен играет дуэтом с саксофонистом и электронщиком Ильей Белоруковым, гитаристкой Кларой де Асис и многими другими музыкантами из разных частей света. А мультиинструменталист Паси Мякеля стал сооснователем пражского лейбла Meteorismo, развивающего чешско-финское импров-сообщество. Эти музыканты могут играть и электроакустическую импровизацию, и более «традиционную» музыку; разбираться в их дискографиях непросто, но очень интересно.
Помимо исполнителей более или менее классического импрова, в Финляндии сложилась самобытная сцена, представители которой играют довольно необычную импровизационную музыку на основе фолка и психоделии. Музыканты часто применяют полулюбительский подход (среди этих «дилетантов», впрочем, вполне могут оказаться выпускники Академии Сибелиуса), используют детские и самодельные инструменты или вовсе немузыкальные объекты (к выбору обычных инструментов они тоже подходят свободно, не останавливаясь на чем-то одном), а вместо отточенного виртуозного исполнения предпочитают включать поток сознания. Свой жанр они назвали «лесным фолком». Эту сцену представляют такие музыканты, как Kemialliset Ystävät, братья Антти и Яако Толви, Лаура Науккаринен (Lau Nau), Йонна Каранка (Kuupuu), Сами Пеккола, Самули Таннер, Артту Партинен и многие другие. На своих собственных альбомах они могут играть самую разную музыку, будь то фолк-песни под гитару, органный дроун или фри-джаз, а собравшись вместе тем или иным составом, уходят в суровый отрыв, как в проектах Hetero Skeleton (осторожно: жесткач!), Avarus и Hockey Night. Их творчество — одно из самых интересных и оригинальных явлений в современной финской музыке, хотя для того, чтобы им проникнуться, нужно по-настоящему любить странные звуки. Ищите эту музыку среди релизов таких лейблов, как Fonal Records, Ikuisuus, Lal Lal Lal и Artsy Records.
***
В этом тексте упомянуто множество музыкантов, но еще больше пришлось оставить за его пределами: для рассказа о всех выдающихся представителях джазовой и импровизационной музыки в Финляндии, кажется, нужно писать энциклопедию. И хотя выражение «финский джаз» для среднестатистического слушателя всё еще звучит как любопытная диковинка, достаточно лишь минимального экскурса в историю вопроса, чтобы понять: Финляндия давно занимает достойное место в джазовом мире. Эту музыку трудно свести к какому-то определенному звучанию: да, во многом она тяготеет к холодному скандинавскому стилю, но в целом картина гораздо шире. Сцена открыта к всевозможным экспериментам и взаимодействию с другими направлениями, будь то танцевальная электроника или академическая музыка, а множество талантливых молодых музыкантов, прошедших прекрасную школу, продолжают двигать ее вперед.
Популяризацией финской музыки в стране и за ее пределами занимаются и на государственном (просветительские программы Института Финляндии, концерты в музеях и академических залах), и на частном уровне. Скажем, главный музыкальный фестиваль Финляндии Flow, собирающий международную аудиторию из десятков тысяч человек и известный, помимо прочего, сильной джазовой программой, отличается от других европейских фестивалей такого уровня особым вниманием к местным музыкантам — им здесь тоже достаются хорошие временные слоты. В результате иностранные меломаны могут, например, послушать сет Тимо Ласси и Теппо Мякинена или Вернери Похьолы в перерывах между выступлениями Камаси Вашингтона и Ланы Дель Рей. Такой подход характерен и для других финских фестивалей. Если не забывать также о деятельности We Jazz и сотрудничестве финских музыкантов с ведущими мировыми джазовыми лейблами, то перспективы местной джазовой сцены весьма оптимистичны. Всё это дает основания надеяться, что в будущем ее потенциал раскроется еще лучше.
Слушайте главные композиции финского джаза в специальном плейлисте «Джазиста»:
Слушать на Apple Music | Яндекс.Музыка | YouTube
